Алекс молчит и опускает взгляд. Я знаю, о чем она думает, прекрасно знаю. Разве можно забыть о своем ребенке? Разве можно, потеряв малыша, не хотеть завести еще одного? Интересно, поднимет ли она снова этот вопрос? Ответом являются ее боль, ее потребность и ее мысли.
– А у тебя как вечер прошел? – спрашиваю я после ее невысказанных слов.
– Хорошо. Под конец остались только я и Эмма.
– Кажется, я такую не знаю.
– Я и сама ее сто лет не видела. Работает в городском совете, занимается устройством детей в новые семьи… – Алекс не смотрит мне в глаза.
– Усыновление, опекунство и все такое?
– Ага, – отвечает она, глядя в сторону.
Я делаю глубокий вдох.
– Алекс, никакой встречи однокурсников не было? Только ты и эта Эмма?
Она дергает ручку сумки.
– Слушай, я просто хотела расспросить ее, узнать, что для этого нужно.
– Несмотря на мое мнение. Несмотря на то, что мы договорились…
Алекс поднимает голову, ее глаза полны слез.
– Мы не договаривались. Это ты договорился. Я знаю, как ты ко всему относишься, но как насчет моего отношения к ситуации? С Джейком меня и не волновало, что других детей у нас нет, но когда мы его потеряли… – Она с трудом унимает дрожь в голосе. – Когда мы его потеряли, это было просто невыносимо. Вместе с ним умерла часть меня. Умерла мать, которая ставила жизнь ребенка выше своей. И я хочу вернуть эту часть, понимаешь?
– Конечно, понимаю. Я же не идиот.
– Так почему ты отказываешься хотя бы рассмотреть такую возможность? Эмма говорит, эти дети отчаянно нуждаются в любви, стабильности и поддержке, которую мы могли бы обеспечить…
Я встаю, забрав бокал и бутылку, и направляюсь на кухню, чтобы загрузить посудомойку. Через пять минут Алекс появляется в дверном проеме.
– Ты боишься полюбить другого ребенка сильнее, чем Джейка? Если дело в этом, то я все понимаю, правда.
Я заканчиваю с посудой и облокачиваюсь на столешницу.
– Ты же знаешь, что дело не в этом.
Алекс подходит ближе и касается моей руки – очень осторожно, словно боится быть отвергнутой.
– Ты не виноват, – тихо говорит она. – Его смерть не делает нас плохими родителями.
За последний год я сотни раз повторял эти слова Алекс. Как же вышло, что теперь в утешении нуждаюсь я?
Обнимаю жену и, крепко прижав ее к себе, чувствую, как она дышит, как бьется ее сердце.
– Я люблю тебя.
– Знаю, – шепчет Алекс.
– Я люблю тебя – вот что я имею в виду. Этого достаточно. Мне не нужен другой ребенок, чтобы… не знаю… почувствовать себя полноценным или найти смысл в жизни. У меня есть ты, работа, все это… И больше мне ничего не нужно.
