— Как её имя? Что вписать в грамоту о прибывших?
Прежняя супруга Иосифа объявила:
— Запишите так: бедная царевна Атех, изгнанная всеми, не имеющая своего угла.
Караул ворот несколько смутился от подобных слов:
— Может, следует доложить во дворец керкундеджа о визите её высочества? Вышлем вперёд посыльного.
— Нет необходимости. Мы поедем во дворец сами.
Царь Самсон, возвратившись из синагоги, вечерял у себя в палатах, как ему передали свиток от приехавшей неизвестной дамы, называющей себя царевной Атех.
— Зачитайте, — приказал самодержец несколько рассеянно.
— Тут написано по-алански греческими буквами. «Здравствуй, мой любезный брат Димидир! Я, Ирина, старшая дочь царя Негулая и твоя сестра, умоляю проявить милосердие и позволить мне тебя лицезреть. Жду покорно».
У монарха вытянулось лицо:
— Господи, Бог наш и Бог наших отцов, разве сие реально? Ведь она должна находиться в Хазар-Кале — после развода с Иосифом! Сам властитель Итиля присылал мне об этом грамоту прошлой осенью. Неужели сбежала? Вот напасть! Если я окажу любезность и приму её, навлеку на себя недовольство каган-бека. Незавидное положение!
Но прогнать несчастную тоже было скверно. И скрепя сердце государь Алании разрешил:
— Хорошо, проводите гостью. Я сейчас спущусь в тронный зал.
При сто появлении Ирма встала. Перед ней находился тридцатитрёхлетний грузноватый мужчина с тёмной короткой бородой и густыми бровями, закрывавшими верхнюю половину век. Очень напоминал отца. Только мягкие розовые губы перенял от матери. В памяти сестры он запечатлелся другим — тощим угловатым подростком, не умеющим складно говорить.
И Самсон с трудом разглядел в этой зрелой женщине с загорелым обветренным лицом и в мужских кожаных штанах прежнюю Ирину — тонкую изящную девушку, с детства воспитанную в строгих традициях православия.
— Мир тебе, сестра, — наконец заговорил Димидир.
— И тебе, мой славный. Ох, простите, — «ваше величество»! — и она учтиво склонила голову, впрочем, не без иронии.
— Обойдёмся без церемоний. Можем сесть. Ты, конечно же, устала с дороги? Я сейчас велю принести поужинать. И, пока сервируют стол, буду рад выслушать твою просьбу. Что заставило тебя, в нарушение воли каган-бека, ускакать из Хазар-Калы?
— Казнь каган-беком трёх моих сыновей.
Самодержец вздрогнул:
— Собственных детей? Ты смеёшься, наверное?
— Нет, я плачу.
Ирма рассказала в подробностях всю историю — и об их разводе, и о новой женитьбе Иосифа на Ханне Коген, и о страшном плане войны с Итилем.
