Крах каганата | страница 2



Вместе с тем советоваться с кем-либо из историков я не торопился. Что спецы скажут? Часть из них поверит, срочно накропает диссертации и трактаты, разберёт «Житие» на масштабных конференциях, семинарах и диспутах, распечатает в альманахах и по Интернету, оттеснив Окуневича на десятый план. Часть — наоборот, опровергнет, скажет, что монашеский манускрипт — подделка, приведёт сотни аргументов и потребует предъявить сам пергамент. Доказав, что Гоша — провокатор и жулик. Нет, ни тот, ни другой исход мне не подходил.

И тогда я пошёл иным путём — изложил описанные события в виде романа. Заслонился щитом творческой фантазии: с беллетристики, как известно, взятки гладки. Для соотношения вымысла и реальности нет отдельных правил, ссылки на первоисточники не нужны... Но не предварить «Крах каганата» этим предисловием я не мог. Пусть моя работа станет своеобразным памятником Игорю Петровичу Окуневичу — страстному учёному, верному товарищу и хорошему человеку, подарившему мне основу для литературной версии, субъективного взгляда писателя на давно минувшие времена, на одну из страниц истории нашей замечательной Родины.

Часть первая

ЦАРИЦА-РАБЫНЯ

1


— Подплываем! Подплываем!

Этот крик с верхней палубы оторвал Ицхака бен Шимона Когена, бывшего главного раввина Константинополя, от вечерней трапезы.

— Господи, — прошептала его жена Дина и, прикрыв глаза, прочитала из Торы: — «Господи, благословен Ты, Бог, Который сохранил нас Живыми, дал нам силы и позволил дожить до этого часа!»

— Подплываем, подплываем! — весело повторил маленький Натанчик и задрыгал ножками, сидя на коленях у матери — дочери Ицхака, Ханны.

Молодая женщина сжала сына поперёк туловища и потёрлась виском о его мелкие тёмные кудряшки. А потом заметила:

— Море — только первая половина странствия. Что подстерегает нас далее, на дороге к Итиль-реке?

— Вседержитель милостив, — встал из-за стола священнослужитель и огладил бороду. — Будем уповать на Его покровительство. — Он вполголоса произнёс обязательную послетрапезную молитву и неторопливо начал подниматься по лестнице — посмотреть, как суда приближаются к берегу.

Чёрное, или, по-гречески, Понтийское море безмятежно зевало, предвкушая летний праведный сон. Небольшие волны налетали на коричневые борта каравана купеческих кораблей. Сквозь прозрачную голубую воду можно было заметить зыбкие туманные купола бестолковых, неизвестно зачем живущих медуз. В жарком, без дуновений воздухе пахло рыбой. Чайки, взволнованно полосуя небо, криками приветствовали прибывших. За кормой, на западе, раскалённое закатное солнце собиралось понежиться, окунувшись в сиреневую пучину. В алых его лучах, впереди, на востоке, вырисовывались могучие стены Самкерца, сложенные из белого камня, линия причала и рыбацкие плоскодонки, разбросанные на гальке...