«Развлечения? Фильмы — это просто театр, — писал он в своей автобиографии «Я, мне, мое», — но в действительности... у нас вообще не было свободного пространства... как у обезьян в зверинце»[42].
Только во время одного своего тура по США, в 1964 году, «Битлз» побывали в двадцати пяти городах за тридцать два дня и сыграли для полмиллиона людей, преодолев на самолете 40000 миль. С 1961 по 1965 год они совершили семь туров по Великобритании, три по Америке, один по Европе и два кругосветных тура.
Они играли по приглашению более 1400 клубов, часто по три концерта в день — в дополнение к участию в пятидесяти трех радио-шоу, тридцати пяти телевизионых программах и в одном из самых массовых в музыкальной истории производстве пластинок со своими композициями.
Мир Джорджа стал клаустрофобным, суженным до стен отелей и автомобилей, сцен и кабинетов звукозаписи. В тех редких случаях, когда у него бывал выходной, бремя славы настигало его дома. Его друг Эндрю Олдхэм жил неподалеку, но, когда Джордж хотел зайти к нему в гости, ему требовалось пересаживаться из одного такси в другое, чтобы перехитрить преследовавших его фанов. Чтобы посмотреть с друзьями кино, ему приходилось снимать частный кинозал и продумывать, словно военный маневр, свой приезд и отъезд. Знаменитости и VIР настаивали на встречах с ним, узурпируя малейший миг его личного времени. И Джордж взбунтовался.
«Я не встречаюсь с Ширли Темпл, — кричал он пресс-секретарю Дереку Тейлору в преддверии американского тура. — Я не знаю Ширли Темпл. Она ничего для меня не значит»[43].
Обычно Джордж просто позволял репортерам карикатурно изображать себя и отстреливался краткими, остроумными репликами.
«Чем вы занимаетесь, когда попадаете домой между концертными выступлениями?»
«Катаюсь на коньках».
Это был простейший способ отделаться от репортеров. Остроумие и ироничность были свойственны ему, но иногда чрезмерное внимание к каждому его движению переходило все границы. В январе 1964 года требование пресс-агента «Битлз» Брайана Соммервилля добавить еще больше интервью в его календарный график настолько возмутило Джорджа, что он плеснул ему в лицо стакан апельсинового сока. Пресс-агент в ответ дал ему в ухо. А шесть месяцев спустя в ночном клубе Лос-Анджелеса. Джордж плеснул напиток в фотографа, который вопреки его запрету пытался фотографировать его.
Джордж теперь мог отправиться, куда пожелает, но мир опять казался слишком маленьким — таким же, каким он был, когда он рос в Ливерпуле. Он проводил свою жизнь в гостиницах, ел остывшую пищу и играл в карты, ожидая выхода на сцену, чтобы спеть и сыграть для публики то, что все равно никто не мог расслышать за ревом и воплями. Женатый человек, он тем не менее вынужден был иметь дело с молоденькими девушками, постоянно проникавшими в его комнату в отеле, где у каждого лифта и выхода стояла охрана. Даже во время его коротких визитов домой, в Эшер, эти преследования и вторжения не прекращались. Однажды Джордж и Пэтти вернулись домой и обнаружили двух девушек, которые прятались под их кроватью, давясь от смеха.
