Вот окончательный ответ журналиста:
Дорогой доктор Мур,
Спасибо за ответ, касающийся возможности интервью, рекомендованного доктором Джорджем Павлакисом. Как вы знаете, это была не моя инициатива, поэтому, я считаю дело закрытым и любые обсуждения личностей неуместными.
Искренне ваш,
Ламброс Папантониу
Итак, один из самых громких обвинителей «диссидентов» так и не покажет ему вирус, ни живой, ни на фотографии. Он продолжил поиск достоверного свидетельства существования вируса и связался с Национальным институтом рака, где проводилось много исследований СПИДа. 29 ноября 2007 года миссис Хардисон, работавшая в пресс-службе Национального института рака, связалась с ним, чтобы организовать интервью. Вот одно из электронных писем:
Дорогая миссис Хардисон,
Я хотел бы поблагодарить вас за тот разговор, который произошел между нами несколько минут назад, а также за письмо, которое вы мне прислали. Вы писали, что мое имя вам сообщил один ученый в связи с моими вопросами о существовании вируса ВИЧ. Вы также назвали вашу должность в лаборатории Министерства обороны, не позволяющую ничего сказать о вирусе ВИЧ, и можете ответить только на общие вопросы, касающиеся вакцин. Я приму это к сведению, это совершенно не является проблемой.
Что может Национальный институт рака делать для Министерства обороны США? Почему отчитывается служащий, который не может отвечать на вопросы о вирусе ВИЧ? Разве мы говорим о военных тайнах?
Но, так или иначе, немного позже в тот же день Ламброс получил сообщение из Национального института рака, что его запрос принят, и он может подать свои вопросы в письменном виде, и на них ответят. 1-го декабря 2007 года он послал 25 соответствующих вопросов о вакцинах и связи ВИЧ со СПИДом. 5-го декабря, когда он позвонил в институт, ему ответил кто-то другой и сказал, что общаться можно только письменно. 20-го декабря ему сообщили, что ответы будут высланы в течение 20 дней; 15-го января 2008 года он связался со служащей, с кем разговаривал по телефону в начале, и она заявила, что не знает причину задержки; 31-го января 2008 года кто-то другой отвечал по телефону и сказал, что не имеет ни малейшего представления об ответах.
1-го февраля 2008, два месяца спустя после начала переговоров, репортер обнаружил на своем телефонном автоответчике сообщение от анонимного госслужащего, информирующего его, что Национальный институт рака не собирается отвечать на его вопросы, и что он может обратиться в другое ведомство.
