Вход в жилище был завешен медвежьим пологом, изнутри шел приторный запах копченой рыбы и забродившего моняла.
Головня постоял, прислушиваясь. Потом откинул полог и ступил внутрь.
Так оно и было: возле очага спиной к нему сидел рослый мужик с черными от сажи ладонями, в щегольском тканом нательнике светло-серого цвета. Его волосы, длинные как лошадиная грива, буланой копной топорщились над костяным ободом.
Еще один чужак. Кузнец или следопыт. В общем, бродяга. Все кузнецы — бродяги, лишенные общины. Свежая кровь, как говорил Пламяслав.
Перед чужаком полукругом расселись девки. Их было немного, пяток всего. Головня заметил в потном сумраке жилища Искру и пухленькую Огнеглазку, чуть подальше — двух маленьких дочур покойного Золовика-Короеда и рыжую Горивласу, совсем кроху, родившуюся без отца после праздника Огня, когда Артамоновы соседили с Павлуцкими и Ильиными. Позади девчонок, угнездившись на нарах, чинно восседала старуха Варениха: поглядывала сверху суровым оком, жевала смолу и сплевывала ее в коричневую сморщенную ладонь. Искра и Огнеглазка сучили нить: расщепляли зубами сушеные оленьи жилы и скручивали получившиеся волоконца на бедре, время от времени смачивая их языком.
На огне, прицепленный кожаными жгутами к перекладине под потолком, висел котелок, в котором булькало мутное варево. В липком сером пару болтались копченые хариусы и караси, подвешенные на нитях из конского волоса. Под нарами виднелись берестяные туески и короба с резными завитушками и загогулинами, горшки из черной глины, в углу стояло деревянное изваяние Огня работы Жара-Костореза — высотой до пояса, изжелта-красное, с багровыми зрачками. Дальний закут был перекрыт ровдужным пологом.
Услыхав за спиной шум, чужак обернулся, вскинул мохнатые брови. Был он пятка на два зим старше Головни, бурые сильные пальцы сплетены на скрещенных ногах. Все глаза устремились на вошедшего, и загонщик криво ухмыльнулся, сразу почувствовав себя лишним.
— Каково вечеряете?
— Слава Огню, — улыбнулся чужак. — И ты подсаживайся.
— Искромет нам байки травит, — оживленно сообщила Огнеглазка.
Головня кинул взгляд на Варениху, но та смолчала — знать, улестил ее чем-то чужак, иначе шиш бы он попал сюда. Загонщик опустил на него взор:
— Кузнец, что ли?
— Плавильщик.
Головня опять посмотрел на Варениху.
— Я войду?
Та приподняла пальцем губу, начала ковырять в зубах.
— Войди уж, коли пришел.
Сделав несколько шагов, Головня остановился в поисках свободного места. Плавильщик подвинулся.
