Я скастовал призыв крота, и с удовлетворением увидел, что на дне трясины, ранее мной тщательно обобранной, снова полно красных искорок – артефактов с только что утопленных мной агров. Не рискуя опускаться слишком низко на грифоне из-за Василисы и ее коллег, я быстренько собрал 14 новых артефактов при помощи эликсиров маны (к сожалению, как я понял, крот высвечивал не все артефакты, поскольку с десятка агров всяко должно было нападать артефактов побольше), увязал крупные предметы в связку, и полетел в сторону Нобельгарда, аккуратно огибая нубятник, в который входа мне больше не было. Я не хотел проверять, что будет, если попытаешься влететь на грифоне в него. Скорее всего, убьешься о невидимый барьер вместе с птицей. Высветилось уведомление:
Усовершенствован навык:
Мародер второй степени. Вы обобрали все тела, что нашли на поле боя. Скорость эвакуации чужого имущества с поля боя увеличена на пять процентов.
Теоретически можно было задержаться у топи на полчасика для продолжения общения с аграми, которые после возрождения могли скинуться на портал и телепортироваться к трясине, в надежде извлечь из нее хоть часть утраченных артефактов. Но эта идея, появившаяся в состоянии эйфории от успехов, была мной все же отвергнута. Во-первых, я не знал, будет ли действовать наложенное мной проклятие «раздражительность» после смерти игрока, и его возрождения. Одно дело, сюда примчатся не совсем вменяемые агры, другое дело – все прекрасно осознающие и коварные. И шансы на второй вариант были высокие, тем более, что они могли позвать с собой тех игроков, которых вообще не было в замке, и они под действие моего проклятия не попали. Вторая проблема заключалась в том, что я не знал, успели ли игроки перед падением в трясину увидеть вокруг какое-либо сухое место, подходящее для открытия портала. Скорее всего, не успели, а в трясину портал они открывать не будут, находятся ли они под действием проклятия, или нет, это было бы уже слишком, инстинкт самосохранения так просто не отключить. Значит, им придется искать кого-то, кто был в этих краях, что займет какое-то время, и, что важно для моей безопасности – я не знаю, где он был, и в каком месте откроет портал, возможно, как раз за моей спиной, когда я буду увлеченно сидеть в засаде. В-третьих, я не забыл уроков от своего бати, который учил меня тому, что диверсант должен находиться в любом месте, кроме того, где его ожидают увидеть. Предсказуемый диверсант – мертвый диверсант. А то, что я могу находиться около топи, аграм как раз и известно. В-четвертых, во многих историях бати фигурировали мертвые однополчане, части которых элементарно не повезло, а вот часть просто занесло – после успешной операции, находясь в понятном возбуждении от успеха, они воображали, что им теперь сам черт не брат, и нарывались на проблемы. Батя так мне и говорил – почувствовал, что ты круче гор, и море тебе по колено – пиши завещание, если успеешь. А хочешь жить – смирись, пойми, что на каждого ловкача есть не менее десятка таких же, и растворись в зеленке. То, что мне повезло сегодня, не означает, что у агров нет крутых игроков, которые способны разобраться со мной, если я потеряю осторожность. Было таких тьма, и в-пятых – у меня при себе накопилось лута на очень приличную сумму. Заиграешься в неуязвимых техасских рейнджеров – можешь потерять не только жизнь, что само по себе неприятно, но и кучу награбленного лута, приведя тем самым агров в полный восторг, и смазав убойное впечатление от своей сегодняшней акции.
