Я осталась на месте. Ни оградки, ни перил.
– Пошли! – сказала Аннушка. – Когда совсем стемнеет, идти проще не станет.
Я старалась переставлять ноги. Там действительно было чертовски высоко! Мои ноги это знали и старались цепляться за землю через ботинки.
– Иди на четвереньках. Так поначалу все делают. – И Аннушка растаяла где-то на склоне, внизу. Ну прекрасно! Наверняка она и ходить здесь училась.
Я опустилась на колени, поставила руки на скудные кустики травы. Рука за рукой, колено за коленом. Слева – луг, справа – крутой обрыв. Рука за рукой, колено за коленом. Мне стало жарко, лицо горело. Ветер трепал куртку.
Стемнело. Мильхфельс подмигивал снизу сотней окошек. Наконец я увидела супермаркет. Впереди. Совсем недалеко от границы Мильхфельса. Угловатое здание. Ярко освещенное со всех сторон. Перед входом – парковка размером с сам магазин. Всё в фирменных цветах – оранжевом и красном. Огромные флаги, оранжевые и красные.
Аннушка посмотрела на часы, подняла три пальца вверх: согнула один, потом второй, наконец – третий. В супермаркете, как по команде, почти одновременно с этим погас свет.
Через четверть часа из здания вышли сотрудники. Выглядели они как последние люди на Земле. Они сели в последние машины на Земле и уехали. Только фонари продолжали освещать опустевший прямоугольник парковки.
Мы были уже внизу. Прошли мимо ограды. Это был забор из тонкой сетки, высотой по грудь, столбы из железных труб. Аннушка ловко перелезла. Забор при этом закачался. Сетка залязгала об опоры. Когда перелезала я, вышло еще громче.
– Здесь никого нет! Все в порядке! – сказала Аннушка. – Камеры снимают только входы.
И с этими словами она направилась к зданию. Погрузочная платформа. Металлическая лестница. Ящики. Мешки.
Аннушка включила фонарик.
– Единственные, кто может нас здесь увидеть, – кошки и крысы.
Она открыла мешки и стала в них шарить.
Я так и не поняла, почему это называется «контейнерить».
Подниматься с набитым рюкзаком было тяжело, но я говорила себе, что это болят не мои ноги и лямки врезаются не в мои плечи, еще ноющие после подъема земли на блоке. Так я и тащила эту другую девочку в гору. Наверху я снова стала собой. В темноте обрыв выглядел круче, а сила его притяжения была больше.
Маленькая полоска света между небом и землей уже затянулась. Когда мы проходили мимо дома Колотящего кузнеца, мне показалось, что я слышу удары.
– Это ветер, – сказала я.
– Ну конечно, ветер, – засмеялась Аннушка.
