Выйдя из-за деревьев, мы сразу почувствовали сильный встречный ветер. Перед нами открылось огромное небо. На нас надвигался ливень. Туча – серая сверху, черная снизу. Погода явно собиралась неистовствовать.
Аннушка шла молча. Я тоже.
Я надела куртку. Аннушка тоже.
Мы шли по меже в поле: вспаханная земля со следами от тракторов, разбитые комья земли, сверху корочка. Справа – дикий луг.
– Это дом Колотящего кузнеца. – Аннушка показывала на развалившийся дом. Крыша провалилась, через дыру выглядывало дерево. – Здесь когда-то жил кузнец. А его жена водилась с чертом. – Аннушка быстро взглянула на меня: понимаю ли я, что такое «водиться с чертом». Я кивнула. – Когда жена умерла, кузнец дом продал. И потом каждый, кто в нем жил, слышал по ночам удары молота из подвала.
Даже не знаю, что она хотела услышать в ответ, но я сказала:
– Вау!
По дорожке между полем и лугом мы дошли до обрыва. На краю стояла низенькая загородка из кольев. Аннушка перелезла через нее и села прямо над обрывом. Махнула мне рукой, чтобы я подошла.
– Спасибо, я и отсюда прекрасно вижу, – отозвалась я.
Город расстилался далеко внизу, как в котле. С трех сторон – отвесные скалы, с четвертой – ветер.
Аннушка смотрела на город так, словно обращалась к нему, и он смотрел на нее в ответ.
Башенка, башня, еще одна… Все крыши черные, как из рыбьей кожи: темная шиферная чешуя, ею покрыты даже трубы. Ни один дом не похож на другой.
– В детстве я часто представляла, как отсюда сбрасывают бомбу, и всех из этой долины вышвыривает – ба-бах! – все летят в сторону Яммерхюбеля.
– Ты не любишь этот город? Выглядит довольно…
– Мы называем его огромным унитазом, – засмеялась она. – Нет, я, конечно же, этот город люблю, но… – Она посмотрела вниз на то, что она, «конечно же, любит, но…» – …половина города всегда в тени. Та, где я живу. Поэтому по утрам я по-настоящему радуюсь школе. Там по крайней мере светло. Эти три горы вокруг… – она показала наверх, – из-за них здесь все время туман. Вот эта, напротив нас, Доннерман, или Громобой, не выпускает его из долины, и над городом постоянно висят тучи. Именно там ставили виселицы. Гора раньше была круче. Камнем оттуда вымощены все улицы. Но новую церковь… – Аннушка показала на белое здание, – ее не хотели строить из этого камня. Потому что на нем кровь грешников.
– А которая из них Мильхфельс?
– Вот, вот эта. – Она постучала рядом с собой. – Не зря ее назвали Молочной скалой. Здесь камень с такими белыми прожилками из кварца, как будто молоко стекало. Тут якобы когда-то стояла дракониха-мать, у которой убили малыша. Один рыцарь из долины. Разъяренная дракониха вышла из лесной чащи, встала здесь и пронзительно закричала в долину. И от горя у нее вытекло молоко.
