В лесу что-то захрустело. Это был хруст не животного. Он был какой-то другой. Будто человечий. Двуногий. Но я решила ничего не говорить. Наверняка я ошиблась. Может, олени тоже хрустят как люди. Может, так хрустят волки. Каждую тревожную мысль прогоняла еще более тревожная.
Я боялась, что нас будет преследовать Инкен. Но еще больше я боялась, что она не в состоянии нас преследовать. Она ведь там лежала. И Антония спросила: «А мы не должны?..», на что Иветта ответила: «Нет!»
Мы углублялись все дальше в темноту. Почему станция должна быть именно в этой стороне? Почему надо так бежать?
– Привал! – наконец объявила Бея. Единодушное одобрение.
Я сбросила поклажу на землю и наклонилась вперед. Вдох, выдох. В руке колотится боль.
– Стоим прямо, руки в стороны и глубоко вдыхаем! – скомандовала Иветта.
Так говорят учителя физкультуры, в то время как тело говорит совершенно другое и гораздо громче, а именно: скрючиться и хватать воздух ртом.
– У меня мать – персональный тренер, – объяснила мне Иветта.
И что? – подумала я. Это дает ей право указывать мне, как дышать?
– А у меня мать – уборщица, – пропыхтела я.
Рика прыснула. За ней захохотали остальные.
Когда мы отсмеялись, настроение заметно улучшилось. Мы были на краю поляны, залитой белым лунным светом. Высокая трава вокруг нас шелестела, хотя был штиль.
Бея стала размышлять вслух:
– Лучше всего идти по дороге, пока не выйдем на шоссе. А там должен быть указатель, как добраться до станции.
– Сначала – в полицию! Донести на Инкен! – возразила Иветта.
Некоторые девочки запыхтели.
– Почему тебе все время надо кого-нибудь обвинять и на кого-нибудь доносить? – спросила Бея. Ее тень устало развела руками. – Какая тебе от этого польза? И вообще, что тебе надо от взрослых? Только подумай: Инкен искать нас не будет. Она только рада, что получила свои деньги, а мы свалили. Родители думают, что мы в лагере. Еще две недели нас никто не хватится. Мы можем делать все, что захотим! Что захотим… Только подумайте! Все что угодно! Такой свободы у нас больше никогда не будет. Никогда в жизни!
Эта мысль произвела на меня эффект разорвавшейся бомбы. Свобода! О ней же столько песен! Только ведь такие штуки, как свобода, для кого-то вроде животных. Так я думала раньше. Это было совсем не про меня. Свобода – это про других. Про другие страны, про другие эпохи. Когда я сидела у себя дома, я там и хотела оставаться. А тут вдруг я свободна… В этот самый момент! И все пахнет свободой. Свободной ночью, свободной луной, свободной травой и свободным небом…
