— Обожди! — дернулся Сергей, будто застигнутый на чем-то недостойном. — Ножик я свой тут потерял. — Он выпростал руку из спального мешка, принялся шарить возле стенки.
— Завтра найдешь. Сгорит свеча, другой нет.
— Е-е-есть! — проблеял Паша. — Я еще парочку захватил.
Смущенный глубоко запрятанной тревогой, более того, внутренним разладом, который углядел в Воронове, и что причиной тому не ветер, не опасения за завтрашний штурм, но иное, имеющее отношение к нему и Регине; не желая знать ту правду, что, возможно, несет в себе Воронов, Сергей бессознательно ухватился за недавний случай с Пашей. На вершине — тренировочное восхождение было — после долгого изнурительного подъема Паша Кокарекин достает из рюкзака белоснежную рубашку и галстук бабочкой: снимай его! Физиономия небрита, глаза воспаленные, красные, волосы лохмами, а воротничок сияет белизной!
Еще история с иностранной девой пришла на ум, хотел было уже заговорить. Да тут ножик нашелся. И конечно, все всё знают. Разве что самая концовка? В пересказе флегмы Семенова прозвучала достаточно смешно. А дело было так. Навязали им весьма эффектную и самостоятельную девицу, приехала не откуда-нибудь — из Испании покорять Кавказские горы. С Пашей заблаговременно была проведена соответствующая беседа, строго-настрого указано: не фиглярствовать, никаких двусмысленностей (девица изучала русский язык), вообще вести себя как подобает советскому альпинисту, сдержанно и достойно. Надо отдать должное, Паша старался и был совершенным паинькой, товарищ из Интуриста недаром потратил время. (Бедный Михаил Михайлович места себе не находил, не спал, не ел, покуда вниз не спустились.)
Заграничной деве все понравилось, и вершина, и маршрут, и спутники, Особое расположение снискал, однако, вовсе не Жора, который тай и вился вокруг нее, но Паша Кокарекин. «Отшень интэрэснии молдои тшэловек, — объясняла она потом начспасу Семенову, справляясь по разговорнику и немилосердно коверкая слова. — Отшэнь любиит животнии. Он разводит кошкии? У него маленки бизнес? Он тшасто вспоминайт кошкии». И как утверждал Семенов, интересовалась, женат ли Паша и «кто есть его гёрл».
— Туши, — сказал Сергей. Ножик он уложил в карман, шнурок пристегнул к поясу.
Паша приподнялся повыше, вытянул губы и дунул. Минуту тлел фитиль и чуть различимая струйка дыма вилась. Следом полная, совершенная темнота.
Всхлипывания и подвывания ветра, удары… Приближающийся, нарастающий, подобно гулу мчащегося поезда, на пути которого ты застрял, леденящий душу грохот…
