Глава VII
УСТАРЕВШИЕ ЛОРЕТКИ И ИХ НАСЛЕДНИЦЫ
«Не надоедай мне, мама — ступай лучше на рынок!»
Эта фраза бросает мрачный, но, к сожалению, достаточно яркий свет на нижние слои смеющегося мирового города, переполненные пороками и нечистотами всякого рода.
Да, это правда!
Целые поколения, целые плеяды человеческих созданий родятся, живут и умирают без всякого понятия о нравственности, о более разумной жизни.
Здесь мать и дочь гнетут и развращают и высасывают друг друга.
Червь разврата установил между ними грустное равенство.
Первые, матери, в старости делаются служанками тех, кого они сформировали подобно себе. Вторые стыдятся своей беременности и считают ее развратом, и алчны иногда к деньгам до такой степени, что мать, полная ненависти, продает свои лохмотья, идет просить милостыню и предостерегает того, кто подает ей, словами: «Да сохранит Бог ваших сыновей от моей дочери».
Эта трагедия разыгрывается в веселом Париже каждый день.
Счастливым может назваться тот человек средних лет, который не узнает опять в этой подавленной стыдом и несчастиями женщине — свою первую любовь.
В наследницах тот же самый разврат, так же неумолимый, хотя, как кажется, не с таким мрачным оттенком.
Но наружность обманчива.
Наследницы те же лоретки, но только еще неустаревшие, и должны рассматриваться с точки зрения общения сердца и кармана.
Для верной обрисовки этих милых созданий художник-писатель, конечно, не осмелится слегка относиться к ним: он должен попасть в сердце и потом анатомировать его.
Покров, за которым скрывается житье-бытье этой парижской гурии, должен быть снят и разорван рукой, не знающей пощады.
Прежде были обманщики и обманутые или, как принято говорить: обольстители и обольщенные. Хотя и тогда любовь была продажна, но ее все таки называли любовью и тщательно скрывали ее алчную, корыстолюбивую сторону; она давала покупщику некоторый вес и вдобавок некоторое количество увлечения.
Кто бывал обманут по этой купле, Бог знает; по крайней мере, тогда странности несколько лакировались: неверность прикрывалась притворством, порок вежливостью.
В прежнее время мы видели, как лоретки обманывали своих глупых покровителей — занимательное зрелище того, как обманутая невинность надувала суетность старика: это была комедия, но не драма.
В то время или лоретки были лучше, или мы были простодушнее. Теперь мы далеко от этого.
Теперь торг производится открыто. В этой игре нет уже ни вероломства, ни обмана. Та и другая сторона знают отлично друг друга.
