После беседы с Малышом портовые краны стали неожиданно ближе и мы не сговариваясь шли в хорошем темпе.
Однако тяжесть груза понемногу становилась неимоверной. Минут через двадцать прибросив, сколько осталось до ближайшего привала, я понял — могу и не дойти.
Позорно валиться на глазах у всех не хотелось, просить об отдыхе тоже.
— Грузовик! — прозвучал неожиданно из-за моей спины возглас Рубана, — Я смотреть.
Неожиданно навстречу мне качнулась из-под ног лента асфальтовой трассы, и я чуть не завалился. Спасибо Серега поддержал.
Мир уплывал в закрутившуюся перед глазами фиолетовую муть. Кто-то поддерживал меня за руки, а мне оставалось лишь перебирать ногами из последних сил.
Неожиданный ветерок принес морскую свежесть, и прохладная тряпка коснулась лба.
Долгожданная тень.
Я сидел, прислонившись боком к заднему колесу грузовика, а Серега с Кариной стаскивали с меня коварный груз.
— Дергай здесь, — попытался я развязать ключевой узел, но сил не было, и фиолетовая пелена снова поплыла из глубины сознания после совсем небольшого усилия.
* * *
Отсутствие окружающего мира не самая большая беда — возвращение страшнее.
Один из товарищей детства — наркоша с двадцатилетним стажем — на вопрос о ломке как-то ответил, мол, страшна не сама ломка, а обретение израненного-больного тела.
Едкий запах нашатыря упрямо вырывал меня из небытия обратно в неуютный мир.
Мне туда не хотелось. Ничего хорошего на той стороне не ожидало — лишь нескончаемая жара и бесконечная дорога в порт.
— Миха, подъем, — жарко шептал мне Серега, — Сейчас пожрем и дальше на колесах — Саня тачку завел.
Нашатырь зараза! Фыркнул я… Едучий запах проникал в самые отдаленные уголки сознания, путая первые мысли и вызывая лишь стойкое желание отвернуться и нырнуть обратно в сладкую черную глубину.
Сменившийся ветерок неожиданно ткнул в лицо смачный дизельный выхлоп. Когда-то в армейке он стал для меня символом удачи, означая — машины взвода заведены.
Неожиданно я снова стал молодым офицериком, призванным из запаса на пару лет.
«Чудеса», — открыл я, наконец, глаза и почти с любовью уставился на облупленный Серегин нос и его беспокойный взгляд — все теперь будет хорошо — это я знал точно.
Погрузились быстро. Бензобак оказался почти полон, и можно было теперь сгонять в любой угол Гуанджоу, но, похоже, делать этого не следовало. Город понемногу начинал шуметь, и что-то в его недрах все-таки происходило.
В далеком хитросплетении улиц редкие одиночные выстрелы сменились очередями. Неожиданно грохнул далекий взрыв. Второй.
