- Что это вы несете?
Она, как и в первый раз, медленно подняла глаза.
- Это фрукты для императорского стола.
- Послушайте, святая Елена, почему вы его зовете императором?
- Потому, что он великий император был, есть и будет. Разве это неправда?
Граф увидел, что шутливый тон ему дается плохо. Он сказал еще несколько пустых слов и умчался галопом.
На третий день он встретил опять Елену, назавтра тоже.
Девушка его не избегала. Беседы становились длиннее.
- Скажите, Елена, где научились вы так говорить по-французски.
- Нигде. Я француженка из Парижа.
- Не может быть. У вас английское лицо.
- Это случайность. Вы ведь тоже шотландец родом, а называетесь русским.
- О, мои предки выехали в Россию еще при Иакове II. Но откуда вы это знаете?
Елена потупилась.
- Не помню, кто рассказал мне это.
Скоро граф понял, что не видать Елены для него так же трудно, как не дышать. Несколько раз он хотел ей сказать об этом и неизменно смущался под ее медленным и спокойным взглядом.
- Однако сколько достоинства в этой мещаночке, - думалось ему.
Третий комиссар, барон Штюрмер, совсем не выходил из дому. По целым дням играл он в карты с ботаником Велле.
Однажды утром все три дипломата получили приглашение от губернатора явиться к нему по делу. Моншенью и Штюрмер отправились вместе. Маркиз по дороге рассказывал о попугае макао, захворавшем от жары, о страшных ценах на острове и об интригах английского правительства. Скоро им встретился де-Бальмен. Комиссары втроем взошли в приемную. Губернатор вышел им навстречу с любезной улыбкой на лошадином лице.
- Прошу садиться, господа. Мне очень грустно, но долг прежде всего. Боюсь, что добрые наши отношения могут испортиться. Барон Штюрмер, правда ли, что ваш спутник Велле передал генералу Бонапарту письмо от сына и прядь волос?
Штюрмер побледнел и снял очки.
- Вам донесли неверно, сэр. Велле, правда, привез письмо и локон, но не Бонапарту, а его камердинеру от матери, которая служит в Вене.
- Все равно, без моего разрешения он не имел права это делать. Я вынужден сообщить обо всем князю Меттерниху.
Барон надел очки и вздохнул.
- Вашей светлости должно быть известно, - продолжал улыбаться губернатор, - что сношения с приближенными Бонапарта недопустимы для частных лиц. Между тем ваш секретарь бывает в Лонгвуде.
Маркиз, красный, как попугай, возразил с ответной улыбкой:
- Страна, где мы живем, имеет много дурных сторон; умножать их мне кажется преступным. Ваше превосходительство, можете быть уверены, что я сделаю выговор секретарю.
