Его прижали спиной к рулевому колесу. Отступать было решительно некуда, да и не нужно. В какой-то миг ему стало наплевать, что она не человек. Сейчас это было существо, которое дышало, двигалось и жаждало жизни вместе с ним. Только это единственное имело значение.
Он уложил её на палубу, возле штурвала. Корабль мерно покачивался. За бортом плескались волны, над ними посвистывал ветер, громко храпел псих у мачты. Всё это сливалось в один ритмичный шум, в одну фоновую мелодию, исполняемую невидимым оркестром.
Майита тихо вскрикнула и вцепилась ему острыми зубками в плечо.
Храп у мачты ненадолго смолк; проснулся посвист свежего ветра и глухой ропот волн. Немного тишины, наполненной дыханием; храп возобновился, и снова влился в музыку корабля. Только поскрипывала верёвка, хитрым узлом привязанная к штурвалу.
Каннибалы предпочитают людей бесхребетных.
Станислав Ежи Лец
Бордель госпожи Май стоял в конце улицы. Его было видно издалека - трёхэтажное здание белого камня. Лучший бордель, самые лучшие девочки всех видов и рас, на любой вкус и размер. Чистота, порядок, конфиденциальность. Открыт в любое время, захмелевших и обессилевших клиентов доставляют до самого дома или устраивают со всеми удобствами. Повар - специально выписанный из Холодных земель чудесник, мастер своего дела. Горячительные блюда и прохладительные напитки. Цены тоже на высоте, но хозяйка разборчива, и даже на большие кошельки смотрит с подозрением.
Морнетт, секретарь Анклава, поднялся по каменной лестнице на второй этаж. Витые столбики балясин смущали взор. Ни один столбик не повторялся. Лестницу тоже создавал мастер своего дела.
Белый Ящер всегда развлекается на третьем этаже - это знал Морнетт, знали все. Когда Ящер отдыхает, третий этаж закрыт для посетителей. Почему-то у клиентов в эти дни отпадало желание подниматься наверх. Посетители только посматривали в потолок, откуда доносились разнообразные звуки, покачивали головами и заказывали дополнительную порцию выпивки.
Морнетт постоял на площадке второго этажа, прислушался. Сейчас сверху доносились звуки виолончели, скрипки и флейты. Тихо рокотал маленький барабан.
Секретарь вздохнул, вынул из кошелька сложенную бумажку, развернул и неторопливо разорвал напополам. Торопиться в этом случае никак не следовало.
Он постоял, выждал время. Достаточное, чтобы дать знать о себе и предупредить Ящера. Вот теперь можно идти.
Отмахнул от лица цветочную гирлянду, что свешивалась с потолка, как вялый удав, вошёл. Полукруглый зал, с арками альковов, напоминал поле боя. Мозаичный пол с разбросанными тут и там обессиленным телами курильщиков, утомлённых дымом кальянов. Давно превысившие свой предел, уходящие в последний виток с блаженной гримасой на лице любители вина - красного, белого и фиолетового. Аромат цветов, благовоний, массажных масел, пряных блюд, человеческого пота, острого запаха специй и ещё чего-то, что Морнетт не пожелал узнавать.
