.
В итоге французами был выработан проект организации контрразведывательной службы в России — Section de la centralisation de renseignement[320]. Проект предписывал передавать информацию о подозрительных лицах и провокаторах Бурцеву, знакомиться с его наработками по данной теме, а также установить обмен информацией между SCR и следующими инстанциями: Межсоюзническим контролем, Корпусом пограничной стражи, Министерством внутренних дел, Ставкой и цензурным ведомством. Контрразведывательная деятельность должна была осуществляться в пограничных зонах (например, Торнео, Романов, Харбин, Владивосток и др.), в армии и во внутренних областях страны, а также в рамках цензурных бюро с правом перлюстрации писем. Любая информация о подозрительных личностях должна поступать также в отделения SCR в Париже и Лондоне[321].
Что характерно, позиция Ленина и его единомышленников по вопросу продолжения войны не была секретом задолго до их прихода к власти. Как последовательные сторонники её прекращения, большевики обратили на себя внимание руководства и сотрудников французской миссии практически сразу после возвращения в Россию лидеров партии. Французы рассматривали выступления большевиков как пораженческую пропаганду, а их самих как силу, объективно игравшую на руку врагу, и пытались осуществлять ей противодействие. Таким образом, ещё до падения Временного правительства, сотрудники 2 бюро Генштаба Франции, а также сотрудники французской военной миссии (в том числе, например, генерал Лавернь, майор Гибер, сотрудник службы разведки Фо-Па-Биде[322]) совместно с русскими, американскими и британскими коллегами целенаправленно искали «доказательства» связи большевиков с немцами, стремясь уличить первых в предательстве интересов союзников, прибегая к прямым фальсификациям. В поиск «немецкого следа» был активно вовлечён Альбер Тома, уверенный, что нанести удар пацифистским, пораженческим настроениям, инспирируемым Лениным, можно, если сделать ставку на социалистов Керенского, поддерживая их и снабжая всем необходимым[323]. В середине июля 1917 года он отдал указание военному атташе в Стокгольме Л. Тома «доказать в интересах Временного русского правительства, что группа большевиков из окружения Ленина получает немецкие деньги» и дать возможность правительству Керенского арестовать и дискредитировать большевиков в глазах общественного мнения[324]. Таким образом, предпосылки столкновения между большевиками и Миссией были заложены еще до октября 1917 г.
