В глазах защипало от обиды. Столько лет коту под хвост!
– Выброшу.
– Ну-ну, импульсивная моя, – он покачал головой, край его губ чуть сдвинулся вверх в совершенно недоброй улыбке. – Есть у меня для тебя вариантик. Отработаешь практику длинной в год и получишь вольную. Будешь преподавателем престижного вуза, дипломированным специалистом с действующей магической лицензией… Нравится предложение?
Я пожала плечами, потом кивнула:
– Возможно.
Эр Пак рассмеялся.
– Смелая моя. Хо-ро-шо. Поедешь на остров Хоридор преподавать историю полисмагам. За направлением приходи к Пальмире завтра, все уже будет готово. Можешь идти.
– Хоридор? – переспросила я, еще не понимая толком, в чем подвох. – Разве он не закрыт для чужеземцев?
– Для тебя откроют, – уже не глядя на меня ответил дядюшка Дуглас. Затем поднял трубку телепатофона и громко проговорил: – Пальмира, пускай следующего ожидающего в кабинет. Я освободился.
Вылетев из его кабинета, я пробежала мимо горгоны, именуемой по документам Пальмирой, взбешенно сверкая глазами. Мне хотелось рвать и метать, кричать, топать ногами и… найти папу, чтобы он хоть что-то решил в этой жизни. Увы. Нет, его-то я нашла, но толку в этом не было ни на грамм.
Родерик Кирс, отличавшийся пытливым умом и вызывающий восторг у студентов, славился ярым фанатизмом в отношении изучения всего, что касается древней магии, при этом сам он прекрасно владел плетениями современного типа и без особого труда плел самые тяжелые заклинания. Но страстью его были руны, древние ритуалы, колдуны и ведуньи… Мне кажется, маму он тоже никогда не любил, она была лишь источником знаний. Ко мне отец тоже относился с живым интересом: в конце концов, плод единения ведуньи и современного мага. Ему было любопытно, что из меня получится…
Только я папу разочаровала.
Слишком уж простой девочкой получилась. У него, практически гения, дочь не могла сплести элементарные заклинания. Как ни старалась – магия не слушалась, распадалась, не желала сотрудничать. Что касается дара ведуньи – он проявил себя, но слишком слабо, чтобы гордиться. И направление его было совсем не тем, чтобы такое афишировать… То ли дело мама: она чувствовала пропавших людей, могла найти их по любимым вещам, где бы они ни были. И за это расплачивалась всю жизнь. Разные спецслужбы умоляли работать на них, грозили, шантажировали, предлагали большие деньги…
А она просто хотела жить со мной в нашем поселении, гулять в лесу, глядя, как проклевывается мой дар. Помогать, быть рядом… Но уезжать приходилось часто, оставляя меня на попечение нашей бабушки, Моры. А возвращалась она всегда измученной, с потухшим взглядом и словно бы потерявшей целые годы жизни. Это было страшно, но неизбежно. Отказаться мама не могла… потому что у нее были мы – ее слабые места. Хотя она и говорила о нас иначе: “Не было бы тебя и мамы, – поясняла она, – я бы давно пропала. Не осталось бы сил жить. А так я знаю, вы ждете, мне нужно вернуться к вам. Вы – моя сила”.
