— То же произошло и с другой рыбой, — продолжал он. — Не только с хапуку, но и со всей остальной рыбой. Поймать-то вы поймаете… всегда можно что-нибудь поймать. Но только по сравнению с тем, что было раньше, это пустяк. Как-то раз, когда тут собрался народ на праздник, мы втроем за несколько часов поймали полтонны, и только удочками. Мы взвесили улов на пристани. Теперь здесь и за неделю столько не наловишь.
Кириваи рассказала, как накануне вечером она охотилась за камбалой. С фонарем и острогой она исходила по воде вдоль берега около мили, но так ничего и не увидела; ничто не мелькнуло в воде, не взбаламутило песок.
Маориец кивнул.
— Вон там, — он показал на полоску песчаного берега метров двести длиной между двумя бухточками, наполнявшимися водой во время прилива, — там несколько лет назад камбала просто кишела. Потом этот берег начали распродавать по частям… В городских газетах печатались большие объявления. Люди приезжали, строились, привозили с собой сети и брали рыбу сотнями за один заход. А сейчас камбала ушла, нет ее здесь. Можете приходить сюда хоть каждый вечер, и ни одной не увидите. Мне пришлось бросить это. Работа такая, что с ног валишься, а за полночи поймаешь только одну-две рыбины, да и то если повезет. Нет, сетью я никогда не ловил. Я брал лишь сколько мне было нужно… А что же эти люди делали с сотнями и сотнями рыбин, которых вылавливали сетями? — Старик пристально посмотрел на меня своими глубоко запавшими глазами. — Ну, съесть всю эту рыбу они не могли и просто выбрасывали ее. Кучи рыбы гнили на берегу. Мухи… Вам за всю жизнь не довелось видеть столько мух. На моих глазах эти люди сотнями ловили камбалу, пересчитывали ее, а потом, еще живую, бросали гнить на берегу — у них даже не хватало ума пустить ее обратно в воду. Нет, в камбале они не нуждались. Все это им нужно было, чтобы потом похваляться перед своими приятелями в городе: «Ну и камбалы же мы наловили за субботу и воскресенье… Сотни!» Это все, что им требовалось. В рыбе они не нуждались.
— Ну а мидии здесь еще есть, правда?
— Да есть немного, только тоже все меньше становится, все труднее их находить. Чем больше тут появляется людей, тем меньше это нравится рыбе. Уж она-то знает.
Старик отвел глаза в сторону и пробормотал:
— Лучше бы люди боялись тут появляться, а не рыба.
Облака, словно источенные мельчайшими трещинками, закрыли солнце. Мы молча курили.
— Видите? — спросил маориец, показывая на лабиринт проволочных изгородей на берегу. — У этого пакеха
