— Еще ничего не выходит, — уточнил Скворцов. — Потому что до полюса дойти надо. Дойдем — вот и увидим тогда, что из этого выходит…
Крикуненко слегка покраснел и оглянулся украдкой — как остальные скворцовскую подначку расценивают? Посмеются над ним, мичманом? Нет ли у них думки такой — размечтался, мол, мичман, забора не перепрыгнул, а «гоп» кричит?.. И показалось мичману Крикуненко, что есть такая думка у матросов — ишь, ухмыляются! — и сразу он посуровел.
— Вот и я говорю — полюс еще взять надо. А поскольку полюс так и останется полюсом, а у нас, кроме всего прочего, другие задачи есть — давайте об этом и подумаем. Ты вот подначивать мастер, Скворцов, а пыль с аппаратов сегодня не убрал и электрохозяйство наше как следует не проверил. Пришлось мне следом за тобой со щетками да отвертками лазить.
— У нас всегда с техникой порядок, — обиделся Скворцов. — Ни разу еще у торпедистов приборы не отказывали. И к тому же я все проверял.
— А перед выходом еще раз надо было, — упорствовал Крикуненко. — Вдруг что откажет! Греха не оберешься. Тем более что у нас адмирал на борту. Ты на него не гляди, что спокойный он, тихий да вежливый, а так отметит по первое число, что аж до самой демобилизации помнить будешь… И вы, салажата, нечего скалиться. Давай все до кучи, пока время есть — малый аврал устроим. Заодно посмотрю, как вы тут себя чувствуете. А то приходит с берега этакий гвардеец — орел орлом, а за какую ручку при случае ухватиться — толком не знает. Давай-давай, зараз я вам экзамен устрою…
Но — странное дело! — вовсе не обидным показалось ворчанье нашего мичмана. И, занявшись через несколько минут контрольной проверкой боевого хозяйства, я подумал, что вовремя и мичман и старшина Скворцов остудили нашу мальчишескую радость. Мы все-таки не на прогулке, лодка есть лодка, и боевая задача остается вопросом номер один, и вообще полюс — это работа. А ее, работы, — по горло.
«Что ж, отец, — думал я. — Вот и началось у меня по-настоящему то, о чем ты мечтал. Твоей дорогой шагать начал…»
И вдруг пришла новая мысль: если лодка, на которой погиб отец, и лодка Гаджиева — одно и то же, и если, как утверждает легенда, они в самом деле ушли во льды — может, удастся нам хоть следы их найти там, дальше на север…
…Час спустя прошла по лодке новая весть: на атомоходе обнаружен «заяц». Им оказался Володя Резник — тоже первогодок, его назначили к нам на полмесяца раньше меня, но работал он пока в береговой команде — привыкал к кораблю. В тот вечер, когда сыграли тревогу, Резник выполнял какую-то работу на борту, и когда прозвучала команда «Всем посторонним на берег!» — он ее якобы не услышал. В трюме, где он работал, были такие уголки, где и в самом деле можно не услышать команду.
