28 октября 1942 года
Связь с частями прервана. Опять мне надо надеяться больше на свои ноги и локти. Штаб дивизии полковника Горишнева разместился в заводской трубе. Отсюда я должен пробраться на КП Батюка. Ночью продвигаться почти не опасно, но так как обстановка еще не ясна и огневой бой не утихает, я вынужден пробираться «дневными путями», то есть по подземным трубам, на ощупь от просвета к просвету.
Вначале мне казалось, что я двигаюсь правильно, но вскоре убедился, что попал не туда. Высунув голову из люка, совсем рядом услышал стрекотание немецкого автомата (наш бьет резче и чаще, чем немецкий). Повернул обратно, но попал не в ту трубу, которой шел сюда, и заблудился окончательно.
Вглядываясь через люк в темную высь, внимательно слушаю стрельбу вражеских и наших пулеметов, которые то стучат поодиночке и умолкают, то заливаются сплошным треском. Время от времени взлетают ракеты и тявкают мины.
Только на рассвете мне удалось пробраться на одну из улиц поселка завода «Красный Октябрь». Тут я вынужден был укрыться в глубокой щели, вырытой около Банного оврага: на узкий участок между Мамаевым курганом и рабочим поселком пикировало до полусотни немецких самолетов.
Бомбежка кончилась, и на дымящиеся развалины рабочего поселка стали наползать фашистские танки. Штук тридцать, не меньше. Перед окопами батальона морской пехоты четыре из них почти одновременно загорелись, остальные повернули обратно. Через несколько минут танки полезли снова. Морские пехотинцы яростно глушили их противотанковыми гранатами и поджигали бутылками с горючей жидкостью. Один танк, как мне показалось, совершенно неуязвимый, полз сюда, к Банному оврагу, прямо на мою цель.
Несколько гранат разорвалось у самых его гусениц, а он не останавливался. Чем же я могу остановить его, если в руках один блокнот, на шее автомат с пустым диском?..
Рядом треснул выстрел бронебойного ружья. От башни танка полетели искры. Земля подо мной задергалась, задрожала: танк идет… С бугорка перед моей щелью кто-то швырнул две бутылки с горючей смесью, но промазал. Еще бутылка. Показался черный клуб дыма, вспыхнул белый огонь.
От радости я, кажется, закричал «ура», затем выскочил из щели и бросился к товарищу, что поджег этот танк. Мне хотелось лично отблагодарить отважного воина, записать его фамилию, сегодня же передать о нем материал в Совинформбюро, по радио, в печать… Хотел, но не успел. Впереди меня вырос расщепленный огненными клиньями столб земли. Затем в моей голове прозвучал удивительно звонкий колокольчик, а земля и небо закружились вокруг меня. Руки и ноги одеревенели.
