Острие топора блеснуло на солнце и влипло в дубовую чурку. Старик поднялся и стал приближаться ко мне, злой, обросший, с насупленными бровями.
Тряхнув за плечо, он усадил меня на завалинку. Я покорно повиновался, полусонный, слушая ругань. Старик проклинал гитлеровцев за горящий город, за разрушение мирного поселка, за убитых детей… Я не успел ничего ему ответить: в поселок входило до батальона бойцов.
Большая группа остановилась возле дома. Старший обратился к нам с просьбой показать ему дорогу к переправе 62.
Услышав эти слова, старик смягчился. Он ласково обвел всех глазами:
— Куда вы, дети?! Днем он бомбит. Подождите до вечера.
— Некогда, дедок, — ответил кто-то из бойцов.
— Не торопитесь: видите, какая там заваруха. Эта переправа не работает. Надо пробираться на верхнюю. Там около острова построили новую.
Старик показал кивком головы в ту сторону, куда с огромной высоты за густой дубняк ныряли один за другим десятки немецких пикировщиков. Из-за леса поднимались клубы черного дыма. Земля содрогалась. Вой сирен на минуту заглушал разговор.
Пока я знакомился со старшими группы, бойцы поснимали гимнастерки и остались в одних тельняшках. Морская пехота! Радостное чувство охватило меня, когда я узнал, что в Сталинград идет не один, а несколько таких батальонов. Значит, Сталинград будем держать до победы.
Тут же морские пехотинцы сообщили, что за ними двигаются полки сибирской дивизии.
— Добрые ребята! — говорят они.
Пришла моя родная!
Но сейчас некогда восторгаться. Надо помочь этим товарищам.
Старший назначил связного для установления связи со штабом армии. Матрос повторил приказание и подошел ко мне. Остальные, разбившись на группы, торопливо опорожняли ящики с гранатами. Некоторые выбрасывали из вещевых мешков сухой паек.
— На черта мне сухой! Давай «феньку»! — говорили морские пехотинцы, разбирая гранаты Ф-1.
Матрос-связной спросил меня:
— Где штаб?
— Пошли вместе.
Боец молчалив и совершенно безразличен к взрывам и вою бомб.
Вдохновленный его спокойствием, оглядываюсь на город и содрогаюсь: отсюда, издалека, Сталинград напоминает огнедышащий вулкан. Не верится, что я был там, не верится, что там есть люди, кажется, там воспламенились даже камни. На секунду закрываю глаза и вижу перед собой гвардейцев дивизии Родимцева. Они там, они продолжают сражаться, не дают противнику расширить прорыв. Им нужна помощь. И она идет. Идут морские пехотинцы, идут сибирские полки. Значит, командный пункт армии должен быть там, и мне, конечно, нечего делать на этом берегу — ведь я информатор…
