— Скажи, кто это рисовал?
Майя возилась у полки.
— Кто?
То, с какой деловитостью она прибирала полку, навело его на неожиданную мысль:
— Ты, что ли?
Майя безразлично кивнула головою.
— Ты рисовала?
— Когда-то давно… надо было в стенгазету.
— А теперь?
— Лень.
— Почему?
— Просто так. Неинтересно.
На улице стемнело, но они не зажигали огня. Родители Майи уехали в Ленинград продавать ревень.
— Чем ты обычно занимаешься?
— Что? — не поняла девушка.
— Что ты делаешь в свободное время?
— Ничего.
— И тебе не скучно?
— Нет, отчего же?
Они опять замолчали. На улице таяло; время от времени за окном хлюпали шаги прохожих. В доме напротив зажгли свет. Окно было не занавешено, и Аарне видел, как перед трюмо причесывалась женщина. Ей было за тридцать. Она раскрыла шкаф и перебирала висевшие там платья, вынимала их одно за другим и прикладывала к себе перед зеркалом. Наконец она выбрала: улыбнулась, бросила на стул серое платье и задернула шторы.
…Аарне посмотрел на Майю. Он увидел ее неподвижный силуэт. Лицо белело в падавшем из окна свете. Ему вдруг стало жаль девушку. Он встал, обошел стол и опустился на колени у ее кресла.
— Я обидел тебя?
— Нет, но… Я сейчас подумала, что мы все-таки слишком разные люди. Ты совсем из другого мира.
Аарне усмехнулся.
— Нет у меня вообще никакого мира. Но я его найду. Кто ищет, тот найдет. Может быть, завтра, может быть, через двадцать лет.
Майя протянула руку к его лицу. Аарне закрыл глаза и почувствовал на веках и губах прикосновение тонких пальцев.
— И что же ты ищешь?
— А?
— Что ты ищешь?
Аарне не ответил. Что сказать? О поисках говорилось так много. Все чего-то искали: смысл жизни, свое место в ней, свою точку… Нет, это так истрепанно, что ничего не говорит… В последние годы искания вошли в моду. Все мучились, писали романы о молодежи, которая ищет, по сцене бегали ищущие герои. Это была насущная проблема, дававшая возможность умничать, плакаться и острословить. Со стороны могло показаться, что это молодое поколение и само не знает, чего оно хочет. Напрасно спекулировали параллелями, приводимыми ко всяким «рассерженным молодым людям». Но проблема затрагивала только одну часть молодежи. Большая же часть училась или пахала землю, не думая ни о каких поисках…
«Да, но ведь обо всем этом нельзя говорить Майе».
— Чего я ищу? — Я хочу найти путь, который ведет… к полноценному человеку. Я хочу найти человека, который был бы лучше меня, мог бы меня чему-то научить.
— Аарне, если ты так говоришь, то, значит, ты уже нашел смысл жизни.
