Кентон наклонился, и струйки аромата, словно десятки щупалец, потянулись к нему, цепляясь, как крошечные пальчики, тоскующие, просящие, молящие о чем-то…
Молящие об освобождении!
Что это вдруг пришло ему в голову?. Кентон поднялся Рядом лежал молоток, он поднял его и в нетерпении ударил по камню.
И камень ответил!
До Кентона донесся слабый шум, становившийся все громче и громче, в котором слышались слабые голоса колоколов, напоминающие отдаленный хрустальный перезвон. Но вот все звуки стихли, и остался только это! высокий, мелодичный перезвон - такой чистый, он доносился к Кентону из глубины бесконечных веков.
Раздался страшный треск, и камень раскололся. В месте разлома вспыхнуло сияние, похожее на блеск розового жемчуга, и волнообразно нахлынул тот же аромат, но в нем больше не было тоски и мольбы.
Кентон ликовал! Праздновал победу!
Внутри камня что-то было. Скрытое от глаз, оно покоилось там со времен Саргона Аккадского четыре тысячи лет.
Хрустальный перезвон раздался вновь. Он зазвучал во всю мощь, затем начал стихать и замер, возвратившись в глубину бесконечного времени, и тогда камень рассыпался распался, превратился в облако сверкающей пыли, которая, кружась, медленно оседала.
Облако парило подобно мерцающей дымке. Оно исчезло, как будто отдернули штору.
Там, где был камень, стоял корабль!
Он качался на волнах, вырезанных из лазурита и увенчанных молочно-пенными гребнями горного хрусталя. Весь корабль светился слабым матово-хрустальным сиянием. Носовая часть его была изогнута подобно турецкой сабле. В носовой части корабля находилась каюта, стенами которой служили высокие борта. В этом месте цвет хрусталя постепенно сгущался, становился теплее, а сама каюта светилась, как розовая жемчужина.
В центре корабля, занимая треть его длины, находилось огороженное углубление. От носовой части сюда спускалась палуба из слоновой кости. Другая палуба, примыкавшая к углублению со стороны кормы, была из черного янтаря; там находилась другая каюта, больше, чем первая, но гораздо ниже и цветом - черная как смоль. По обеим сторонам к углублению примыкали широкие площадки - продолжение палуб. В середине корабля проходила граница между черной и белой палубами, похожая на место встречи двух противоборствующих сил. Это не был плавный переход одного в другое, граница проходила четко, граница между врагами.
Из углубления поднималась зеленая как изумруд, высокая, тонкая мачта. Широкий шелковый парус мерцал, как будто сотканный из огненных опалов. На мачте и реях висели канаты, сплетенные из тусклых золотых нитей.
