Сосед смотрел круглыми глазами.
— Ноги грязные? — Через несколько минут спросила я соседа, когда окончательно пришла в себя.
Тот растерянно кивнул.
— Тащи еще ведро, садись на мое место и стаскивай сапоги. — Распорядилась я, а сосед послушно зашагал к колодцу. Как только он уселся, я мысленно попросила вымыть соседу ноги, чтобы ее же труд не портить. Над его лапищами стихия трудилась очень долго.
Сосед удивленно пялился на то, как совершенно без его участия, ноги становятся естественного цвета.
— Ты что же ко мне нечисть привлекаешь? — Сипло поинтересовался мой благодетель.
— Да брось ты! — Хихикнула я. — Не хочу, чтобы ты на чистый пол грязными ногами становился. Вот увидишь, недели не пройдет, цвет ног станет прежним.
Мы зашли на вычищенную кухню. Хотя комната оставалась неуютной и необжитой, дышалось несопоставимо легче. С удовольствием вдохнув полной грудью, я принялась перебирать богатства, выволоченные из шкафов, с полок и прочих мест хранения утвари. Обколотые, со слоем копоти в сантиметр, горшки тут же были признаны неприемлемыми для применения в доме и были выставлены на улицу, справа от крыльца. Появилась у меня мысль выращивать в них зелень. Более или менее целые и чистые горшки ушли на поверхность печи.
Пока я перебирала остальные, Гант переставил их на полку. Я это заметила, но поправлять не стала.
Кружки все были глиняными и, с учетом всего, что я знала о такой посуде, уже непригодными к использованию по прямому назначению. Но почему-то, все не обколотые я оставила.
Приборы были латунные — тяжелые, грубые и неудобные. Они отправились к «садовым» горшкам. Тарелки тоже были глиняные, необожженные. Не обколотые — на полку, обколотые — под крыльцо.
— Нужно затащить сюда ткани с улицы. — Попросила я мужчину.
Все найденные в доме тряпки отправились в утиль, то есть аккуратной горкой сложены слева от крыльца. Применение им одноразовое.
Огромный тюк просунулся в проем, пободался с ним и в итоге рухнул на пол; сверху рухнул Гант.
Я хотела было шагнуть к нему, но не смогла — все пространство оказалось заставлено и завалено новыми и старыми вещами.
— Иди домой, Гант. — Улыбнулась неловко пыхтящему мужчине. — Ты не против, если я обращусь к тебе через несколько дней?
— Обращайся, конечно. — Тот тоже улыбнулся, поднялся. — Темной ночи. — И ушел.
Я осталась одна на кухне.
Хотелось отдохнуть хоть часок, тем более, что начало вечереть, но надо было хотя бы проход на кухне разобрать до остальных помещений и перекусить.
