Съязвить в ответ Ласка не успела.
– Хватить шушукаться! – прокричала женщина-великан, – у нас к вам деловое предложение.
– Внимательно слушаем, – Гвоздева все больше и больше бесил этот новый мир. Что за манера такая – сначала стрелять, а потом что-то предлагать?
– Значит так – вы выходите, девку мы грохаем, вас забираем с собой.
– А еще варианты есть? – ответил Гвоздев глядя на напрягшуюся Ласку.
– Конечно, есть! Вы сами грохаете девку, потом выходите. Дальше по сценарию.
– Тоже не подходит! – не то, чтобы Гвоздь успел без памяти влюбиться в Ласку, чтобы не щадя своего живота ее защищать. Его совсем не прельщала поездка черти куда, да еще и черти с кем.
– Жаль. Тогда нам придется использовать это, – великанша махнула рукой на четырехствольное орудие, – мы называем это «косилкой». После ее очереди здесь останутся только пеньки. И ваша братская могилка.
– Я вас понял, сударыня. Мы тут немного пошушукаемся, можно?
– Немного можно. Но затягивать с шушуканьем не советую.
Обсуждение выдалось недолгим. Уже через несколько секунд из лесополосы вышел Гвоздь, аккуратно положил «Тайфун» на землю и поднял руки над головой.
– Что-то я не припомню такого варианта в нашем договоре, – грозно надвинулась на Гвоздева великанша.
Из кабины, сделав сальто, выпрыгнул стройный мужик, похожий на акробата. Глядя на то, как он двигается, Гвоздев понял, что из всей внезапно свалившейся на их головы тройки опасаться стоит больше всех именно его. С такой убийственной грацией голодного тигра мог двигаться только прирожденный хищник. Акробат достал из ножен на предплечьях тонкие длинные кинжалы.
– Поаккуратнее с ним, он явно что-то замыслил, – предупредил хищник великаншу.
Та просканировала Гвоздя.
– Да он нулевка! – смеясь, заухала она, – чтобы он там себе не задумал, у него это явно не выгорит. Вытяни руки перед собой!
Гвоздь покорно выполнил требуемое, клятвенно пообещав себе, что в следующий раз даст сковать себя женщине только в кровати. Великанша подошла ближе, держа в руках наручники, стрелок на орудийной платформе, ожидая подвоха из-за деревьев, перенес свое внимание туда.
Сейчас! Гвоздь стиснул зубы так, что желваки на щеках стали размером с грецкий орех и два раза энергично вдохнул и выдохнул.
– Не трепыхайся… – посоветовала бой-баба, но в следующее мгновение потрепыхаться пришлось ей самой.
Какие-никакие, а моральные принципы у Гвоздя были. В частности он себе никогда не позволял хватать за грудь малознакомую женщину. Но выбирать приходилось между нормами морали и собственной жизнью. Гвоздев крепко ухватил великаншу за грудки и, раскрутив ее, как заправский метатель молота, швырнул в сидящего на орудийной платформе задохлика.
