Каменистая почва выгорела до светло-серого цвета и покрылась мельчайшей, словно мука, пылью. Девушка стояла спиной к бараку — ветхому каменному зданию, с провисшей деревянной дверью и, не в силах двинуться, смотрела вокруг.
Маленькое поселение было пустынно. У ее ног расстилалась единственная улица, не мощеная и не наезженная. По ней, скорее всего, больше ходили пешком, чем передвигались на транспорте.
Несколько больших бетонных коробок, похожих на сараи, образовывали своеобразную площадь — центр поселения. Вместо стекол в них зияли черные дыры, а из щербатых стен торчали искривленные металлические прутья. Почему-то у них были абсолютно одинаковые двери — старые, рассохшиеся и выкрашенные одной и той же голубой краской. А дальше вразнобой стояли слепленные из белесой глины, крытые соломой хижины. По большей части, прямоугольные, но иногда и какой-то странной цилиндрической формы.
По сравнению даже с Могадишо, деревня выглядела ужасающе бедной. Здесь не было ничего: ни заборов, ни машин, ни магазинов. Только грубо сколоченный навес в конце улицы, накрытый покореженным листом металла — что-то вроде лавки, да ржавеющий, давно лишившийся колес и окон автобус, лежащий на боку у одной из лачуг.
За домами, сколько хватало глаз, расстилалась пустыня — желтоватая, мрачная, с редкими вкраплениями невысокой темно-зеленой растительности.
Маленький, лысый, черный, как смоль, ребенок, наряженный в серый балахон, стоял у дома напротив и, сунув в рот палец, пристально на нее смотрел. Девушка вздрогнула — то ли мальчик появился здесь совершенно бесшумно, то ли она так задумалась, что не заметила его.
— Привет, — Ливанская неуверенно позвала его по-английски и в звенящей тишине смешалась от звука собственного голоса. Ребенок не ответил. Он только склонил голову слегка набок, продолжая безмятежно ее разглядывать.
Сзади скрипнула дверь, девушка обернулась и с облегчением увидела Муки:
— Почему он так смотрит?
Мужчина недоуменно проследил за ее взглядом, а потом буднично пожал плечами:
— Ну, так ты новая белая — аттракцион, по местным меркам. Пошли, я покажу госпиталь.
Он вышел на дорогу — мальчик сделал шаг назад, не меняя выражения лица и не выпуская пальца изо рта. Она нерешительно пошла следом, через плечо продолжая смотреть на ребенка, который провожал их отрешенным взглядом. Кроме него, на улице не было ни единой живой души.
— И кого мы здесь должны лечить?
Муки не ответил, свернув за угол. А спустя секунду, представшее перед глазами зрелище заставило девушку пораженно остановиться:
