Каюта Лукаса была в два раза больше, чем ее, и обладала истинно мужским характером: темно-серое шелковое покрывало на кровати, темно-серые подушки, встроенная ореховая мебель, отлично гармонирующая с деревянным полом. Лукас уложил Кэти на постель, но она сразу же села, отчаянно желая чем-нибудь прикрыться, и приняла самую скромную позу: ноги плотно сжаты, руки на коленях.
Вне себя от напряжения, она смотрела, как Лукас исчезает в ванной. Через минуту он вернулся с набором первой помощи.
— Это ни к чему… Ну правда, Лукас.
— Ты назвала меня по имени! Браво! А я все гадал, сможешь ты или нет.
— У меня всего лишь пара царапин.
Он сел на корточки и начал прощупывать ее колено удивительно нежными пальцами.
— Скажешь, если будет больно.
— Не будет, — отчеканила Кэти и покрутила ногой, намекая, что дело пустяковое, но Лукас намека не понял.
«Расслабься, — приказала она себе. — Расслабься, пытка скоро кончится, и ты спокойно отправишься к себе в каюту». Но как расслабиться, если его пальцы творят такие чудеса?
Легкие прикосновения будоражили ее, вызывая приятное покалывание во всем теле. Кэти посмотрела на его черные как вороново крыло волосы и еле удержалась, чтобы не попробовать, какие они на ощупь.
Потом она вспомнила внушительный бугор на его плавках, и ей снова стало не по себе.
— Странно, что ты держишь аптечку под рукой, — произнесла она, стараясь разрядить ситуацию глупой болтовней.
— Почему? — Лукас на секунду поднял глаза и продолжил крайне неспешно осматривать ее ногу.
— Ты не похож на человека, который пользуется лекарствами, — честно ответила Кэти.
— На судне надо обязательно иметь аптечку. И не одну. На средней палубе есть подсобка с полным набором медицинской техники. Ты не представляешь, сколько всего неожиданного может стрястись в море. А скорая не доберется сюда за пять минут, чтобы отвезти тебя в ближайшую больницу. — Лукас осторожно ощупывал ее икру — худую, нежную, в золотистых волосках. Ее гладкая кожа была нагрета солнцем.
— А ты, значит, специалист по чрезвычайным ситуациям?
Его чувствительные длинные пальцы поднимались выше, и с каждым пройденным сантиметром ее тело разжигалось, как рождественская елка. Еще немного, и она запылает.
— В некотором роде, как это ни удивительно, — процедил он. — Можешь радоваться, у тебя ничего не сломано.
