Однако не настолько сильным, как для меня.
Все это заставляет мой голос звучать напряженно и сердито:
– Какого черта вы не сказали мне это? Вы же знаете, что я уехала вместе с детьми!
– Не хотелось заставлять вас паниковать, – отвечает Престер. – Пока никаких доказательств, только подозрения.
– Неужели за то время, что вы знаете меня, детектив, вы обнаружили во мне склонность к слепой панике?
Он оставляет это без комментариев, поскольку знает, что я права.
– Я по-прежнему считаю, что вам лучше было бы вернуться в Нортон и позволить нам защищать вас.
– Мой муж превратил одного из ваших копов в убийцу. – Мне приходится проглотить комок тошнотворной ярости. – И вы оставили этого копа наедине с моими детьми, помните? Бог весть, что он мог бы сотворить с ними. Так с какой радости я должна считать, что с вами они будут в безопасности?
Я по-прежнему не знаю всего, что делал Лэнсел Грэм, когда похитил моих детей. Ни Коннор, ни Ланни ничего не сказали мне об этом, и я понимаю, что давить на них не следует. Они пережили травму, и хотя обследование в больнице показало, что мои дети в добром здравии и что физического вреда им нанесено не было, я до сих пор гадаю, какие раны нанесены их психике. И как эти раны скажутся на их будущем.
Потому что Мэлвин Ройял хочет сломать их, переделать по-своему, придать им задуманную им форму. Это те деяния, в которых он находит глубокое, неизбывное удовольствие.
– От Мэлвина что-нибудь слышно? – спрашиваю я.
«От Мэла», – поправляет слабый голос внутри меня, робкий и призрачный, но все еще различимый. Ему не нравилось, когда его называли Мэлвином, только Мэлом, вот почему теперь я неизменно называю его только полным именем. Пусть и крошечная власть – все равно власть.
– Повсюду проходят облавы, и семьдесят пять процентов тех, кто сбежал, уже снова сидят за решеткой.
– Но не он.
– Нет, – соглашается Престер. – Не он. Пока еще нет. Вы планируете продолжать убегать до тех пор, пока его не поймают?
– Это мы и планировали, – подтверждаю я. – Но план только что изменился. Если у Авессалома есть еще люди, которых он может послать за нами, то они нас найдут. Именно этого он и хочет. Вот почему дал о себе знать. Бегство лишь продлит этот кошмар, и это означает, что я не контролирую свою жизнь. Но я не отдам ему этот контроль. Никогда больше.
Снова раздается скрип офисного кресла. На сей раз я почти уверена, что Престер подался вперед.
– Тогда какого черта вы намерены делать, Гвен?
