– Циклоп мерзостный, – пробормотал Григорий Михайлович, собрав в жесткую складку кончики губ. Даже если он его в Чите прилюдно пощечиной наградит, эта сволочь только утрется и молча уберется. Вот только не выйдет к нему Сыровы, побоится – мимо Читы проедет.
Атаман Семенов уселся за стол, положив на бумаги крепкие кулаки. И задумался – с каппелевцами он еще удержит Забайкалье, тем нужна только передышка, и не зря вагоны направлены к Мысовой, словно чувствовал. Им еще идти пятьсот верст, да по озеру еще полсотни, судя по темпам, через три недели, не позднее, они будут на станции. Нужно удержать ее любой ценой, хотя ситуация ухудшается с каждым часом…
– Ваше превосходительство! Важная телеграмма, передана вне всякой очереди!
В дверь быстро вошел старший адъютант, и на атамана сразу плеснуло тревогой. Сердце защемило – с какой стороны будет нанесен удар, он еще не знал, но то, что новость не просто скверная, а гораздо хуже, уже понял и собрался встретить очередную порцию испытаний судьбы.
– Красные атакуют Сретенск большими силами, части их 7-го полка ворвались в предместье. По сведениям начальника гарнизона, там сам командующий Шилкинской группой «товарищ» Погодаев!
– Немедленно передать Мациевскому – удерживать город любой ценой, помощь будет оказана! Сдача Сретенска недопустима и приведет к нашей неизбежной гибели!
Отдав приказ, атаман почувствовал прилив кипучей энергии – ведь он был молод, а такой возраст позволяет не только не терять веру в собственные силы, но и быстро реагировать на удары изменчивой судьбы…
Верхнеудинск,
командующий Чехословацким корпусом
генерал-майор Сыровы
– Главный принцип военного дела заключается в концентрации всех сил и средств в нужное время и в нужном месте – на направлении главного удара, – Сыровы положил ладонь на развернутую на столе карту. Политические советники внимательно слушали генерала, которого считали человеком весьма компетентным в военном деле.
– У русского главкома в распоряжении около 12 тысяч боеспособных солдат и офицеров. Конечно, влив в строй перебежчиков, ехавших в наших вагонах с беженцами военных, на тысячу-другую воинов смог увеличить свой отряд, но с учетом потерь в зиминском бою и заболевших тифом и это возможное пополнение не играет роли. То есть под рукою у него не более дюжины батальонов пехоты уменьшенного двух-трехротного состава, раз он взялся сводить свои дивизии в них, – Сыровы усмехнулся с некоторым пренебрежением, – и где-то два десятка неполных эскадронов, главным образом, казаков. Остальные силы примерно в три-четыре батареи артиллерии, технические части и обозники, плюс какое-то число комендантских команд на станциях. И это все!
