Потом состоялась еще одна общая и тем более неприятная беседа.
Бек словно бы оправдывался перед Витцлебеном за то, что не возглавил верховное командование:
— Еще не время мне непосредственно заниматься этим.
— Значит, вы искали генерал-фельдмаршала затем, чтобы он был тут мальчиком на побегушках. — Витцлебен снова бьет кулаком по столу. — Генерал-фельдмаршалы существуют для принятия решений. А не для грязной работы.
— Так точно, господин генерал-фельдмаршал… — как автомат произносит Штауффенберг.
— Не «так точно», не «так точно». Исходили отсюда приказы за моей подписью?
— Мы ждали вас, господин генерал-фельдмаршал.
— Ну вот, я и говорю, как мальчика на побегушках.
Красные пятна на щеках Бека расползаются. Чтобы разрядить атмосферу, он меняет тему, еще более сбавляет тон.
— Так или иначе, операция начата. Нам не повезло. Но мы ее начали. Надеемся, что под вашим руководством, господин генерал-фельдмаршал, мы доведем ее до победного конца…
— Моим? Руководством? — визгливо кричит Витцлебен. — Шутить изволите, господин генерал-полковник!
Еще сдерживаясь, морщась, словно от зубной боли, Бек начинает:
— Так на каких же условиях, господин генерал-фельдмаршал, вы готовы принять на себя руководство операцией?
— Я не ставлю никаких условий! — предупреждает Витцлебен. — Но нормальная ситуация выглядела бы так: начальник штаба докладывает мне план операции, допустим, за час до ее начала, G—1. Я утверждаю план. Начальник штаба согласовывает приказы и начинает операцию. В соответствующий момент я прибываю на командный пункт, встреченный почетным караулом. Начальник штаба докладывает о выполнении плана. Вот так.
Фон Штауффенберг не смог сдержать возмущение, и это Витцлебен заметил. Реакция у него была мгновенная.
— И еще одно… — он поманил пальцем Штауффенберга и перешел на сценический шепот: — Разумеется, предварительное условие: удавшееся покушение.
Штауффенберг встряхивает головой, делает над собой усилие.
— А если не вышло, то мы должны были упустить и эту последнюю возможность?
— Разумеется. Следовало бы все отменить. Было еще не поздно.
— Бомбу я не мог остановить!
— Надлежало бы откреститься от вас. Одна жертва — не сотни.
— Когда в руках столько шансов, то не воспользоваться ими грешно.
— Что? У вас не было и пятидесяти одного процента.
— Любой государственный переворот сопряжен с известным риском.
— Да, но нужно иметь девяносто процентов шансов на успех, чтобы начинать.
— Откуда бы у вас взялись эти девяносто процентов? И восьмидесяти вполне достаточно.
