Мы молча кивнули.
* * *
«На высокой горке» мы пропели пятнадцать раз. Потом «Падающие листья» – двадцать. Потом еще одну песню… а потом – еще…
И – еще раз «Горку». Вначале каждый соло, потом вместе, потом – дуэтом с Сабриной.
И, разумеется, как старательные ученики, мы не говорили. Только пели.
– Можно говорить. – В опустившейся на кабинет тишине разрешила нам Томбравец.
– ЭТО БЫЛО ОХУЕННО! ХОЧУ ЕЩЕ! – Глубоким красивым голосом сказала Сабрина. И застыла, ошарашенно хлопая глазами.
– САБРИНА! – Припечатала Томбравец. И это был совсем другой «левел», так что Сабрина втянула голову в плечи.
– Ну? – Сабрина с интересом смотрела на меня… и ее голос уже утратил ТУ глубину. – Скажи что-нибудь!
– Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО СКАЗАТЬ! – Хотел пожать плечами, но забыл, прислушиваясь к своему голосу. – ОХУ… простите, Ирина.
Сабрина, прищурившись, смерила меня взглядом и бросила косой взгляд на Томбравец. Та почему-то тоже прищурилась и напряглась… ну, как напрягается хищник в момент опасности.
– У братика, наверно, остались какие-то вопросы, которые он хочет задать! – Быстро затараторила Сабрина, осторожно отступая к двери. – Вы тут пообщайтесь, а девочке Сабрине уже пора в кроватку баиньки. Спокойной ночи!
И сокрушительной молнией, явно с использованием ускорения, вымелась из кабинета.
А мы, немного неуверенно смотря друг на друга, остались.
– Ну, имела право. – Пожал я плечами на вопросительный взгляд Томбравец. – Во внеслужебной обстановке имеет право не обращаться по зва…
– Предлагаю спеть еще раз! – Решительно перебила меня Томбравец.
* * *
В каюту я вернулся за полчаса до общего подъема. Конечно, Сабрина уже давно спала, и, конечно, проснулась за секунду до того, как я коснулся ладонью ручки входной двери.
– Ничего себе! Что вы там так долго делали?
– Пели. – С некоторым напряжением (горло все-таки побаливало) ответил я. – Дуэтом.
– Только пели? – Подозрительно спросила она. – Столько петь, это же охрипнуть можно!
– Обычные люди и охрипли бы. Но у нас же установлены нанофабрики и аптечки работают. И мы подогретую воду пили…
– И делали длительные перерывы на поцеловаться и на перепихнуться. Засос на шее откуда?
Я отмахнулся.
– Ну и, чё-как? – С горящими глазами допытывалась Сабрина. – Как она в смысле…? – И показала руками, в каком именно «смысле».
Я вздохнул – врать друг другу было бессмысленно:
– Оказывается, когда женщина во время секса таким ГОЛОСОМ говорит твое имя и выкрикивает всякие пошлости, силы появляются из ниоткуда снова и снова. Не можешь остановиться. И не хочешь.
