Ух! Она опять это ТАК сказала…
Воцарилось молчание, целиком заполненное побелевшими лицами, капельками холодного пота на висках, предательской дрожью коленок. Эх, красивый у нее голос! Так бы и лежал, наслаждался покоем, этим волшебным голосом-песней и уходящей под напором лошадиных доз препаратов болью. Увы:
– Господа энсины. Пять минут, отведенных вам, уже почти истекли. Как долго вы еще собираетесь ИЗОБРАЖАТЬ клиентов лазарета?
Бодро вскочили. Встали в строй рядом с бледными сослуживцами.
Ну, да. Мы с Сабриной проиграли – меня отправили в нокаут, а ее поймали и слегка придушили в захвате.
Но мы проиграли достойно! («Ага! Старушка ушла красиво!») Томбравец сейчас отправится в лазарет лечить закрытый перелом правой руки, трещины в ребрах и многочисленные гематомы на теле… ну и пару зубов ей не мешало бы укрепить – удар Сабрины ладонью в подбородок снизу был хоро-о-ош! Мы отделались куда меньшими повреждениями – шишки, порезы, разбитая слизистая во рту и шикарные «фонари» под левым глазом у каждого (тут можно даже не спорить – специально целила).
– Время обеда. Господа лейтенант-юниоры, показать господам энсинам расположение, место приема пищи, после обеда – сопроводить в отдел материального обеспечения. После этого до вечернего построения – можете быть свободны. Вопросы?
– Мэм! Никак нет, мэм!
– Энсин Антрасайт! – Смотрела она на меня.
– Мэм? – Шаг вперед из строя.
– Рыжий – лучше? – Спросила она, повернув голову вполоборота.
Я посмотрел на помятое лицо в синяках, рассеченную бровь, разбитую нижнюю губу, кровавую дорожку из-под носа (Сабрина, пока лежала, тихонько похвасталась, что губа и нос – ее работа… ну, когда душили…), спутанные рыжие волосы…
– Мэм! Так точно, мэм! Гораздо лучше, мэм!
– Хорошо… – удовлетворенно кивнула она.
* * *
В душевом секторе раздевалки мы с Сабриной по привычке заняли соседние кабинки, ни капли друг друга не смущаясь. Чем ничуть не удивили ни Ричарда Вегу, ни Глорию Джа – те столь же спокойно скинули с себя штаны, майки, экзоскелеты и, оставшись голышом, запрыгнули в две ближайшие.
Это нормально. Честно. Достаточно одного-двух облачений в скафандры в составе подразделения, чтобы всякая стыдливость сошла на нет. Когда наблюдаешь весь процесс подготовки (да-да, включая клизму) и сам участвуешь в нем – стыдливость и смущение пропадают, как небывало.
Что удивительно, это распространяется только на раздевалки на базах, боевых кораблях, в тренировочных центрах. Если с той же Глории волной на каком-нибудь пляже с ее «близняшек» сорвет «колпачки», по недоразумению называющиеся в современной пляжной моде «верхом купальника» (пока лежал в ванной, был привлечен Сабриной к увлекательному процессу просмотра соответствующих каталогов), она на автомате взвизгнет, покраснеет и прикроется руками… и хорошо, если сдержится и не влепит пощечину ближайшему представителю мужского племени, имевшему неосторожность рядом зависнуть от волнительного зрелища. Потому что если не сдержится, то свернет ему шею. Модификант же.
