Лео не понимал, почему Руби впивалась взглядом в его сестру, когда они, наконец, спустились вниз, пока он не услышал ее бормотание, что его задница вполне нормальная (прим. — в английском языке fae (фея) и fat (толстый, жирный) звучат похоже. Руби не расслышала). Он чуть не рассмеялся.
Ужин был уникальной смесью напряженности и любопытства. Не было за столом никакого упоминания ни Шейна, ни его похищения. Вместо этого все сосредоточились на Руби. Данны сделали все возможное, чтобы она почувствовала себя принятой, но никто не был против мягкого допроса, который устроили родители.
Но его котенок была твердой. Она достойно отвечала на каждый вопрос, шутила, покорив обоих его родителей. Ему не нужно было видеть кивок отца или улыбку матери, чтобы знать, что они оба очень полюбят ее.
Мойра, однако, казалось, отложила решение. О, ей понравилась Руби, и она это ясно показала. Тем не менее, каким-то странным образом она сумела передать, что не была уверена, что Руби достаточно хороша для него. Он задался вопросом, будет ли он такой же большой болью в заднице, когда однажды его сестра приведет свою пару, чтобы познакомить с ними, и содрогнулся. Мысль о том, что его младшая сестра позволит мужчине прикоснуться к ней, заставила Лео захотеть что-то сломать.
Семья ждала его на кухне, мама делала кофе, папа спокойно общался с Мойрой. Они все посмотрели на него, и вдруг он понял, как папа и в некоторой степени Шейн чувствовали себя во время этих семейных собраний. Каждый из них пялился на него так, будто он мог как-то все исправить. Он уселся, приняв кофе, который мать протянула ему с улыбкой.
— Руби отдыхает?
Лирические нотки языка его матери потекли по его душе, успокаивая, что-то внутри.
— Да, мама. Она спокойно спит. — Язык, так долго не использовавшийся, пришел к нему легко.
— Значит, ты уверен, что это она? — Вопрос Мойры, хотя и не был неожиданным, все же раздражал.
— Да, я уверен. Все в ней вызывает те чувства, которые не вызывала ни одна другая женщина.
Уверенность в его голосе заставила Мойру расслабиться и задумчиво кивнуть.
— Она знает о нас?
— Ты подразумеваешь, что она знает, что когда мы не находимся в человеческой форме, мы обретаем заостренные уши и говорим на Сидхе? Нет, я еще не сказал ей об этом, учитывая, что получил ее в свою постель только прошлой ночью.
Мойра бессознательно потеребила изящно заостренное ухо.
— Когда ты собираешься ей рассказать? До или после церемонии?
