Речь идет об особенном платье. Оно тонкое и почти, но не совсем прозрачное, с высоким воротником, рукавом три четверти и длиной чуть выше колена. Практически ничего не обнажает, однако платья сексуальнее я в жизни не видела.
– Выреза совсем нет, так что меня не обвинят в отсутствии вкуса.
– Вот-вот. Ты будешь выглядеть отпадно, и при этом никто не назовет наряд вульгарным. ИДЕАЛЬНО, – заявляет Хайди с игривой улыбкой.
– Возьму его с собой…
– И Сиду точно понравится, – добавляет она. Хайди познакомилась с ним на той вечеринке и с тех пор поет ему дифирамбы.
Когда чемодан собран и искусственный загар нанесен (вряд ли другие барристеры занимаются сейчас чем-то подобным), перевалило уже за полночь.
Надеюсь, я переживу эти выходные.
* * *
Как я и предполагала, Скайлар появляется ровно в 7.30, и я на ощупь собираю вещи, стараясь не разбудить Хайди. Настроен он, судя по всему, доброжелательно – помогает втиснуть мой огромный чемодан в багажник со словами «С добрым утром, Аманда», а я тем временем рассматриваю его «наряд на выходные». Хлопчатобумажные брюки, удобные туфли из коричневой кожи, белая рубашка, зеленый свитер с треугольным вырезом и такого же цвета твидовый блейзер с заплатками на локтях.
Заплатки.
Словно почувствовав, что сейчас самое время завести разговор об одежде, Ричард осматривает меня с ног до головы и осведомляется:
– Ты только едешь в этом? Или так и будешь ходить?
Вот как.
– Э-э, собираюсь ходить в этом в течение дня, – отвечаю я.
Узкие джинсы, полусапожки (низкий каблук), оранжево-красная рубашка и симпатичное зимнее пальто – вроде ничего кричащего. А, и еще потрясающая шляпа с мягкими полями в стиле Брижит Бардо. Скайлару явно не нравится, когда я надеваю яркие вещи и «выделяюсь из толпы». Он бы и рад, носи я круглосуточно мантию-невидимку.
– Ясно, – наконец произносит он, прервав гнетущее молчание.
Этим субботним утром нам со Скайларом предстоит провести сорок пять минут в пути, и я не представляю, о чем с ним говорить. Ему, похоже, неплохо и в тишине, однако я так не могу и поэтому треплюсь о всякой чепухе. Затем прошу включить радио, но у Ричарда настроены только станции с невероятно скучной музыкой, и все же это лучше, чем ничего. При этом иногда он вдруг начинает изображать оперного певца – в зависимости от того, какая песня играет. Я не знаю, что и делать, потому что Ричард будто не замечает меня. Отворачиваюсь и смотрю в окно, чтобы скрыть смех, хотя Скайлар наверняка видит, как трясутся мои плечи, и его это лишь раззадоривает – поет еще громче.
