.
«Знает кошка, в чей тапок нагадила», — справедливо решил Артем.
А на следующий день пришли Настя и Стрижак.
— Ну, здорово, псих! — сказал милиционер, и мужчины крепко пожали друг другу руки, а Настя ловко чмокнула Артема в щеку.
— Все мы немного психи, каждый по-своему, — парировал Казарин, растирая пятерню, изрядно помятую силачом Стрижаком. — Просто в дурку попадают только те шизики, которые спалились. Сейчас, если хочешь знать, каждый нормальный человек — псих! — повторил он формулу покойного профессора, которая ему чем-то очень нравилась.
— Ладно, ладно! — не давал ему опомниться Стрижах — Ты хоть знаешь, какой сегодня день?
Конечно же, Артем в душе не ведал.
— Третье ноября! Третье ноября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года! — торжествующе изрек милиционер.
— Ну и что? — тупо соображал Казарин.
— Видать, ты и вправду малость умом повредился, пока тут кочумал, — разозлился Стрижах — И вообще, надо хотя бы иногда читать собственный паспорт! Интересная книжица, гадом буду!
— Сегодня же твой день рождения, Артемка! — радостно улыбнулась Настя и потрепала его за уши. — Тридцать три тебе стукнуло!
— Да… вот оно что, — протянул Казарин. — А у меня и паспорта-то нету… Отобрали у меня паспорт.
Он и впрямь успел уже забыть, когда у него день рождения.
— Вот и ты дотянул до возраста главного героя еврейских народных сказок Иисуса Христа! — резюмировал Стрижах — Подарка у нас для тебя, извини, не припасено — да он тебе тут и ни к чему, подарок-то. Но зато у нас есть кое-что получше…
По тому, что Стрижака и Настю пропустили, никак не сообразуясь с днями, когда разрешено посещение больных родственниками, Артем уже и сам понял: случилось что-то из ряда вон выходящее. И не ошибся. Стрижак и примкнувшая к нему Настя принесли просто сногсшибательные известия.
По-видимому, ситуация с отстранением старшего следователя по особо важным делам Казарина от расследования резонансного убийства школьницы и последующим его увольнением с формулировкой «неполное служебное соответствие» затронула какие-то тайные пружины на самом верху. Пока Казарин беспробудно пил, зарабатывая себе белую горячку, из местного КГБ («Спасибо, Иван Иванович», — с неожиданной теплотой подумал Артем.) обратились в Генпрокуратуру СССР, и та инициировала общую проверку деятельности Светлопутинской облпрокуратуры. Сидор Карпович Вислогузов тут же слег в больницу с резким обострением сахарного диабета и прочих своих многочисленных болячек. Врачи запретили больному есть что бы то ни было, кроме постных каш. А уже через день он… скоропостижно скончался, не дождавшись обследования. По городу тут же поползли версии об убийстве и даже самоубийстве прокурора области. Самые горячие головы утверждали в кулуарах, что Вислогузова отравил его новый, недавно назначенный Сидором Карповичем зам — товарищ Козлюк, в целях дальнейшего продвижения по службе. Однако более осведомленные лица, близкие к окружению покойного прокурора, шептались, что Сидор Карпович двинул кони после того, как объелся эклерами, которые тайком пронес исстрадавшемуся на скудных больничных харчах прокурору его любовник — молодой актер местного ТЮЗа по кличке Зая (потому что играл заек, а может, и не только поэтому).
