, сообразил Казарин. Не жилец…
— Я через подвал пролез, пока ты с заколоченными дверями возился, — с трудом разлепил опухшие губы Михаил Евграфыч, жалобно глядя на Казарина глазами смертельно раненного енота. — Есть там одна лазейка…
— Я сейчас за врачами сбегаю… — проговорил Артем, в душе понимая, что все уже бесполезно.
— Не надо, — остановил его Шкуркин. — Артем, я умираю…
Казарин сорвал с себя верхнюю часть пижамы, скомкал и подложил бедолаге под голову. А сам направился к выходу, чтобы привести помощь или хотя бы рассказать кому-нибудь из персонала о случившемся.
— Артем! — вновь прозвучал за спиной слабый голос.
Казарин обернулся.
— А вместо профессора должен был умереть ты, — печально сказал Шкуркин.
— Ты чего несешь! — не поверил своим ушам Артем.
— И вместо меня тоже, — продолжал умирающий, будто не слыша. — То, что вместо меня, я только сейчас понял… Это я Синей Бороде мышьяк раздобыл. У меня ж тут любовь с тремя медсестрами и с одним медбратом. Была… Я ж половой гигант! Секс-террорист! Кто мне сможет отказать!
— Эх, ты… Великий палковводец, — грустно сказал Артем. — Злости на отравителя у него почему-то совсем не было.
— Он мне за это дал гайкой пофорсить перед одной санитарочкой, — продолжал Шкуркин. — Зыкая гайка у него, с каким-то волком на печатке. Он ее у себя в заднице прячет, чтобы при обходе наши живодеры белохалатные не нашли… Я уж не знаю, как этот хренов фокусник ухитрился тебе в тарелку мой гостинец подсыпать. А ты макароны старику отдал…
У Артема перед глазами забрезжила блестящая лысина Гаплевского, словно яичко в гнезде — пегие кустики волос вокруг забрызганы содержимым профессорского желудка… Казарин помотал головой, прогоняя кошмарное воспоминание.
— Ну а здесь-то что за хрень произошла? — нетерпеливо спросил он.
— Хрень… — проскрипел Шкуркин. — Неужто ты так и не понял? Это же ловушка была. На тебя! Петя-Фокусник, или как там его по-настоящему, нарочно битый час отсвечивал перед твоей тумбочкой. Фотку спер и с понтом пошел прятать. Знал, гад, что ты за ним отправишься ее искать. А сам под шумок пробрался на крышу и устроил фокус-покус! Только просчитался малость. Второй раз уже просчитался… с-сука! И зачем я только поперся за этой фотографией? Ведь как сердце чувствовало, что дело нечисто! Что Фокусник опять затеял какую-то подлянку! Но не смог я устоять — уж очень мне девушка на фото понравилась…
Казарин стоял, оглушенный словами Шкуркина. Все встало на свои места: и странные взгляды Пети-Фокусника, и подозрительная смерть старика-профессора, и этот сегодняшний случай.
