На четвереньках, вздрагивая от боли, Таня поползла вниз по скудно освещённому коридору. Острые камушки впивались в ладони и обдирали коленки. В большом зале, соединяющем несколько ходов, ей встретились взрослые зелёные гусеницы — как обычно, полностью игнорирующие свою гостью. На приветственный жест они отреагировали приветствием, но задерживаться не стали. Таня закричала, попробовала посигналить фонариком — ноль реакции. Следующая встреченная гусеница, которой Таня бросилась «в ножки» аккуратно отодвинула девушку педипальпами и поползла по своим делам. Раны жгло всё сильнее, силы уходили. Третья гусеница, которая лениво выдвинулась из тёмного коридора, даже потрогала девушку, словно погладила по голове. В отчаянии Таня вцепилась в педипальпу глупой твари и потянула, рискуя сломать конечность. В ответ гусеница угрожающе защёлкала жвалами.
«Пойдём, ну пойдём же!» — просила Таня. — «Божия коровка, полетим на небко, там твои детки»… Ей удалось подняться, не выпустив педипальпу. Осторожно подёргивая, она попробовала потянуть гусеницу за собой. Неожиданно тварь сжала свободной педипальпой руку девушки и тоже сжала её — раз-два-три. Таня сделала три шага вверх и остановилась. Гусеница нажала снова — раз-два-три. Поняла! Если б ещё удалось заставить её спешить!
Не доходя пары метров до спальни молодняка, гусеница отпустила Таню и встала на дыбы, принюхиваясь и щёлкая жвалами. Потом испустила удушающую волну кошачьей вони, изогнулась и бросилась вперёд. Через считанные секунды с обеих сторон коридора заспешили десятки других тварей. Свирепо огрызаясь, гусеницы одна за другой лезли в спальню, откуда уже доносился шум сражения. Измученная Таня сползла по стене, у неё мутилось в голове. Раны сочились сукровицей, нога распухла — похоже, укусы слизней ядовиты. Надо собраться с силами, чтобы выбраться наверх, на площадку и подать сигнал о помощи. Да, её могут вернуть на корабль, но без новой «кожи» шансы на выживание минимальны. По счастью оставалась вода. Таня промыла воспалённые раны, кое-как прикрыла их гигиеническими салфетками, напилась. Её тут же стошнило и стало немного легче. Тем временем шум затих. Из спальни потянуло новым запахом — тонким, цветочным, похожим на аромат орхидеи. Наружу поползли потускневшие и взъерошенные гусеницы. Одни тащили трупы малышей, другие — на спальных рогожах — груды мёртвых слизней.
Путь наверх занял больше двух часов. Последние сотни метров оказались самыми тяжёлыми. Плащ напитался сыростью, «кожа» больше не держала тепло, прикосновения ледяного ветра к открытым ранам причиняли страдание. Крутнув шарик комма, Таня вызвала командора, вкратце доложила о ситуации, осведомила, что у неё, Тани нет ни сил, ни времени дискутировать, и если она, Таня сейчас потеряет сознание, то до прилёта катера может и не дожить, так что поберегите вашу золотую рыбку, кэп.
