«Иллюстрированная география Франции» стоила писателю нескольких месяцев невероятного напряжения сил. «Я работаю, как каторжник,— сообщал он отцу в январе 1866 года,— но все же надеюсь, что смогу одновременно выкраивать время для первого тома «Путешествия под волнами океана». План романа уже разработан во всех подробностях. Это будет чудесная вещь. Мне нельзя терять ни минуты».
Но только позднее, освободившись от «Детей капитана Гранта», он всецело отдался осуществлению замысла, еще не подозревая, что роман будет озаглавлен иначе — «Двадцать тысяч лье под водой» и окажется второй частью трилогии, сюжетные линии которой сойдутся в «Таинственном острове» (1875)[1].
Вошло в привычку обсуждать с Этцелем малейшие изменения первоначального плана, делиться с ним подробностями повседневной работы. Издатель выезжал
из Парижа только на Лазурный берег, а писатель поселился недалеко от Амьена в рыбацком поселке Ле-Кротуа, где приобрел по случаю старый баркас и переоборудовал в удобную яхту, на которой с весны до осени в сопровождении двух матросов курсировал вдоль берегов Франции. В «плавучем кабинете» на борту «Сен-Мишеля» он написал не один роман. Личное общение с издателем заменяла регулярная переписка.
Этцель, хотя и был человеком прогрессивных убеждений, вынужден был считаться с цензурными требованиями. Гораздо больше, чем устройство «Наутилуса», его заботил капитан Немо. Взгляды на поведение героя романа вызвали в переписке дискуссию.
Жюлю Верну хотелось сделать его поляком. Писатель сочувствовал польским повстанцам, участникам революционных событий 1830 и 1863 годов. Репрессии царского правительства против освободительного движения в Польше были еще живы в памяти.
Этцель возразил: цензура не потерпит, если Немо будет мстить царю, нападать на русские корабли. Ведь Александр II сохраняет нейтралитет в отношении войн, которые ведутся Наполеоном III. Не лучше ли сделать капитана Немо аболиционистом?[2] У него будет достаточно оснований для мести южанам, виновным в гибели его жены и детей.
Жюль Верн ответил: гражданская война в Соединенных Штатах кончилась отменой рабства. Немо мог бы бороться за освобождение невольников, очищая моря от работорговцев, но после поражения южан такая деятельность уже теряет первостепенный смысл.
Этцель должен был согласиться и предложил вместо этого сделать Немо «скорее абстрактным мыслителем, символом возмущения против тирании, какой бы она ни была».
