Кто же прав? Не слишком ли фанатичен Анг, или это Фрир чересчур узок в своих сомнениях?
Пока мы не знаем ответа: спор о методах и средствах борьбы еще не закончен, выбор оружия еще требует проверки жизнью в глазах Фрира. И такая проверка происходит во второй части романа.
Здесь Эш переносит нас в лагерь англичан, в лазарет, где врач спасает жизнь взятого в плен Фрира, чтобы его могли подвергнуть пытке и повесить, в тюрьму, где властвует тупая жестокость полицейского Шэфера и утонченный садизм Лоринга. Центральной фигурой этой части становится Арнолд Томас, чиновник, попавший в колонию за свои убеждения, за критическое отношение к существующему режиму и либеральные идеи — типичная форма «коммитмент» в представлении буржуазного интеллигента. И начатый в первой части спор продолжается теперь между Фриром и Томасом. Томас — как бы крайнее воплощение сомнений, которые владели Фриром, его все время терзают противоречия: осуждение колонизаторов сочетается у него с желанием выслужиться, он сочувствует угнетенным, но это не мешает тому, что концлагерь под его началом — сущий ад для малайцев; он искренне хочет спасти Фрира только ради того, чтобы его руками привести повстанцев к повиновению и тем самым поправить свою пошатнувшуюся карьеру. Для него главное — спокойно предаваться либеральным мечтаниям, для этого он и в лагере реакции умеет найти себе уютный уголок, хотя полагает, что занимает какую-то нейтральную, срединную позицию между двумя борющимися лагерями. Единственная мыслимая для него форма существования — это компромисс, к нему он толкает и Фрира.
Но как только тот отказывается стать его сообщником, «левые» фразы исчезают и на первый план выступает злоба беспринципного труса, чей карьеризм до поры до времени был завуалирован (даже для него самого) либеральными эмоциями. «Розовый» Томас на поверку оказывается таким же реакционером, как презираемые им полицейский и солдафон, и в борьбе с Фриром выбирает их же оружие — пытку.
Томас — большая удача автора. Образ этот всей своей логикой направлен против буржуазного индивидуализма, который порой принимает форму «коммитмент», служения прогрессивным идеям, но в конце концов оборачивается эгоизмом и своекорыстием.
Новый смысл приобретает во второй части романа и образ Фрира. После минутной слабости, в споре с Томасом, когда ему показалось, что своим компромиссом он спасет жизни многих, Фрир убеждается, что может быть «лишь один выбор — выбор между лагерями. Здесь нет середины, нет места компромиссу». Выбор оружия неизбежен — совершается ли он под давлением корыстных интересов, как у Томаса, или перед судом собственной совести, как у Фрира. От внутренней убежденности, от совести, которая есть не что иное, как идейная чистота, зависит выбор. И Фрир впервые понимает: фанатизм Анга — зло, но настоящий революционер всегда готов пожертвовать своей жизнью ради общего дела. Потому и решился остаться Тину. Потому и Кирин впервые пошел против него, Фрира. Потому и сам Фрир кончает не бесславной сделкой, а героической смертью борца: он вырывает ружье у конвойного, бросается на Лоринга и грудью встречает пулю врага.
