– Договорились, – прогудел из-под повязок Стан. – Идём, я отнесу тебя туда, где поймал, и там выпущу.
Обратный путь к краю топи занял пять минут. Карлик смирно висел и не пытался ни дёргаться, ни плеваться. Стан опустил карлика на землю, снял с шеи петлю, развязал руки.
– Дальше выпутаешься сам, а я буду ждать тебя возле вон того дерева.
Карлик не ответил, выдирая изо рта деревянную распялку. Через минуту он был свободен и метнулся к топи. Вопреки ожиданиям он не нырнул в тину, а, извиваясь по-змеиному, пополз по тонкому ковру переплётшихся трав, казалось бы, неспособному выдержать и куличка. Через полминуты его было не различить даже без мутных змеиных очков.
Стан отошёл немного назад, присел рядом с Раллихом.
– Сделали, что могли. Теперь остаётся ждать, а получив икру, суметь унести ноги.
– Думаешь, принесёт?
– Раз обещал, то принесёт. Я же говорил, врать они не умеют. Нам тоже трогать его нельзя, незачем обучать их лжи.
Раллих вздохнул и ничего не ответил. Лишь немного погодя спросил:
– Не пойму, как уродец разговаривал с распяленным ртом? Чревовещатель, что ли?
– Может, и так. Но мне кажется, что это просто звучат их мысли. Потому они и врать не могут: самого себя не обманешь.
– Но это телепатия! В столице телепатией владеют только самые знатные маги!
– Здесь не столица. В Вымерте телепатия доступна оборотням и гнилым карликам. Возможно, и ещё кому-нибудь. Но это так, размышлизмы. Из них для нас ничего не следует. Сейчас главное – икру получить. Я пойду поближе к трясине, а вы с луком тут будьте. Если что – прикроете меня. Но в нашего посланника не стрелять ни в коем случае.
– Ещё бы отличить его от остальных и прочих.
– Придётся постараться.
Ждать пришлось около получаса. Карлик возник словно из ниоткуда. В лапках он держал зеленоватую пирамидку, напоминающую небольшую виноградную гроздь.
– Вот икра.
Стан поставил на землю открытую берестяную кубышку, отступил на шаг.
– Положи туда.
Карлик переложил свою ношу в кубышку, проворно отпрыгнул. Стан приблизился, закрыл и поднял кубышку.
– Ты взял? – просипел карлик. Голос его ничуть не отличался от того, что был, когда рот его распирала деревяшка.
– Взял. Ты свободен, можешь идти.
На этот раз карлик не отползал, а головой вперёд нырнул в топь. Гладь не возмутилась, лишь из глубины поднялось несколько пузырей. И в то же мгновение воздух наполнился глухим фырканьем и харкотными звуками плевков. Когда гнилые карлики сумели подкрасться и засесть среди осоки, не определил бы самый опытный следопыт.
