Данила что-то пробурчал, но спорить с чересчур справедливым Савой не стал и, выхватив швабру из руку Дрюни, стал домывать палубу.
— Эх, крюк мне в задницу! Мы можем здесь застрять надолго! — Ваня-Крюк плюнул в воду, перегнувшись через фальшборт.
Доносились реплики дайверов.
— Нет, ребята, я и не такое видел, но чтоб так долго мурыжить людей! — медленно, тяжело проговаривал слова официал Юра.
— Да ты, Юрчик, много видел. Но в спарринге меня не одолеешь. Давай спарринг? — сказал Юре крепкий и высокий Степан.
— Иди ты со своим спаррингом, вон, к мачте докопайся. Каратист, блин.
— Ссышь, да? Правильно, бояться надо, у меня дан.
У берегов стояли две баржи, которые подтягивают цепи к середине пролива. Три таможенных корвета сновали между кораблями, офицеры в ускоренном режиме осматривали трюмы суден.
«Медуза» подошла вовремя, кораблей уже оставалось не много. Пока таможенники разделывались с пятью судёнышками, Роман стоял на палубе и разглядывал турецкий берег.
Справа о крохотный полуостров бились волны, а на суше стояла небольшая крепость. А чуть поодаль, на другом берегу заливчика, возвышалась белая башня знаменитого Румелийского маяка, Румелифенери. Сколько веков простоял, и никакие потрясения нипочём. Никто точно не знает, когда он построен. Говорят, что строили французы, но, скорее всего, они лишь обновили древний маяк византийцев. А на другой стороне Босфора, если приглядеться, можно увидеть его брата, Анатолийский маяк, Анатолифинери.
Пока Роман увлечённо разглядывал маяки, на борт взошли таможенники. Говорили они на английском. Рыбаки языком владели довольно сносно, а навигатор и вовсе замечательно благодаря учёным из лаборатории, в которой из него сделали амфибию. От США уже ничего не осталось, да и Англия давно уже не владычица морей, а английский считается международным языком.
Когда из каюты на палубу вышел Бора и заговорил на турецком, таможенники очень обрадовались и затрещали по-своему. Похоже, что они беседовали, забыв о работе, настолько увлечённо тараторили, эмоционально жестикулируя руками.
Несколько офицеров-таможенников стали обходить шхуну, вяло поинтересовались, зачем на корабле две пушки, но придираться не стали, — оружие в открытом море — необходимая защита от пиратов. Но когда увидели расположенный за кормой бассейн с Яшкой, то провалились в долгий ступор. Но всё-таки дельфины — не запрещённый груз. Однако, отпустив шхуну, ещё долго смотрели ей вслед с палубы своего корвета и, вероятно, крутили пальцами у висков.
