– Да уж, довели страну, – сказала бабушка. – До того, как все это началось, на одну мою пенсию можно было прекрасно прожить. Я ушла в восемьдесят третьем, с должности завлаба. А Алексей Михайлович, муж мой покойный и Сашин дед, был директором нашего НИИ. Жаль, что ушел от нас рано… Пока он был жив, мы вообще, можно сказать, горя не знали… Но одно дело – чуть бедней или чуть богаче, а когда две трети страны повергнуты в полную нищету, это как назвать? Ельцин – преступник, его надо отстранить от власти и судить за то, что он сделал с собственным народом…
Она взяла чашку. Отпила чаю. Поставила на стол.
– Мама, вы так говорите, как будто все началось с Ельцина, а не гораздо раньше, – сказала Сашина мать.
– Я такого не говорила. Всю эту кашу заварил еще Горбачев. СССР, несмотря на отдельные проблемы, был все же великой страной. В освоении космоса нам не было равных, в целом ряде научных разработок. А Горбачев, вместо того чтобы решать проблемы, просто взял и все развалил. Перестройку он тут устроил, гласность. Какая же это гласность, если все свелось к поношению Сталина? А ведь это был человек, который выиграл великую войну, спас мир от фашистской гадины. Я имею полное право об этом говорить: я пережила блокаду с первого и до последнего дня. Сталин – не то, что нынешние, о себе не думал, думал только о народе. Когда он умер, вообще ничего не осталось, никакого богатства. Три кителя, и две пары галифе.
Сашина мать посмотрела на меня, улыбнулась.
– Мы вас, Влад, наверное, слегка утомили этими разговорами. Знаете, а Саша о вас очень хорошо отзывается. Говорит, что вы настоящий поэт. Я в современной поэзии не разбираюсь и даже не пытаюсь разобраться, но его мнение для меня что-то значит. Ему непросто было: рос без отца, с детства музыкой занимался по много часов. Но его музыка, можно сказать, и спасла. Потому что, кроме музыки, времени ни на что другое не оставалось. Из ребят, кто с ним в одном классе учился, несколько человек стали наркоманами. А Вася Савицкий попал в тюрьму – с бандитами связался. И здесь, мы должны признать, есть и наша заслуга не в последнюю очередь. Мы его заставляли сидеть и играть на виолончели, пока ровесники занимались, можно сказать, ерундой.
Я поднял глаза на старинные часы в углу. Был уже пятый час.
– Извините, но мне надо идти. Когда Саша придет, передайте ему, пожалуйста, чтобы он мне позвонил. И спасибо за чай.
Я вышел из подъезда. В беседке пацаны пели под гитару песню «Кино» «Скоро кончится лето».
