– Не сломали, все в порядке.
Подошла Оля.
– Электричка в двадцать три ноль девять.
– А сейчас? – спросил Рома.
Оля глянула на круглые часы на стене. Они показывали полвторого.
Она посмотрела на свои наручные.
– Без десяти одиннадцать.
– Надо где-нибудь спрятаться, – сказал Саша. – Если они нас здесь найдут, это будет все.
– А милиция здесь есть?
Оля помотала головой.
– Все закрыто.
В углу зала ожидания сидели три бомжа. Один держал в одной руке бутылку лосьона, в другой – бутылку воды. Он глотнул лосьона, запил. Передал обе бутылки другому.
– Надо что-то делать, – тихо сказал Саша.
– Что? – спросила Оля.
– Отобьемся. – Андрей похлопал по чехлу своей бас-гитары. – В худшем случае, инструменты угробим.
– А если их будет двадцать человек? – спросил Саша.
Рома подошел к двери, ведущей к путям, приоткрыл ее, выглянул.
– Электричку уже подали. Давайте, может, загрузимся?
– Садимся в разные вагоны, – сказал Влад. – И запремся в туалетах.
* * *
– У тебя губа рассечена, – сказала Оля.
– Сильно? – спросил Влад.
– Чуть-чуть.
Оля дотронулась до его губы.
– Как здесь воняет. Даже целоваться не могу.
За дверью послышались шаги и голоса.
– Что, никого?
– Никого.
– Видно, сука, бля, уже уехали. Гондоны!
Шаги затихли.
Электричка дернулась, тронулась.
Влад открыл защелку туалета, выглянул. Он и Оля вышли.
Влад подошел к окну тамбура. На перроне стояли два десятка гопников. У некоторых в руках были палки и куски арматуры.
* * *
Электричка отошла от маленькой станции. За окном мелькнули деревянные дома без света в окнах.
– Они в сущности нормальные пацаны, – говорил Андрей. – Но мы для них классовые враги. Потому что мы из Питера, потому что мы, в основном, из благополучных семей. Они это чувствуют на примитивном, интуитивном уровне.
– Чем мы, интересно, отличаемся от них в классовом смысле? – спросил Рома. – Мне кажется, мы такие же бедные, как и они.
– С финансовой точки зрения да, мы мало чем отличаемся. Но они все равно чувствуют классовую вражду по отношению, например, ко мне. Потому что их родители, например, работают на заводе, а у меня мама учительница, отец – научный работник. И они, например, учатся в «путяге», а я в универе на историческом.
– Это тебя в твоей партии так научили? – спросил Рома. – Национал-большевики твои?
– Ну, а если и в партии?
– И у тебя есть партбилет?
– Конечно.
– Как, еще раз, называется партия? – спросил Влад.
– Национал-большевистская. Сокращенно – НБП.
– А почему не национал-фашистская? – Рома посмотрел на Андрея. – Фашизм и большевизм – это разве не одно и то же?
