. Краснопресненская инспекция фиксирует факты того, что «люди принуждены были спать сидя»
[221].
Власть, готовая на крайние меры в борьбе с разрушением жилого фонда, предпринимает самые решительные шаги по отношению к «разрушителям жилищ». Она даже готова сажать за это в тюрьму. И сажает! Так, 23 января 1922 года. СНК принимает декрет «Об ответственности граждан и администраций учреждений за сохранность занимаемых помещений»>[222], в котором для виновных в повреждении, порче и разрушении дома>[223], предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок до шести месяцев. Причем народным судам предписывается, несмотря на перегруженность работой, рассматривать дела о «неисправном содержании жилищ» не более чем в 7-дневный срок со дня поступления[224].
И все же, несмотря на эти суровые меры, процесс разрушения жилищ продолжается. В 1922 году «специальной комиссией по обследованию домов Петрограда зарегистрировано свыше 600 зданий, по своему состоянию угрожающих общественной безопасности»[225]. В 1923 году разрушение квартир, в которые были переселены рабочие, достигает таких масштабов, что граждане вынуждены покидать предоставленные им властью жилища и проситься обратно в подвалы и на чердаки — по данным Московской жилищно-санитарной инспекции, в Моссовет подано значительное число заявлений граждан с просьбой разрешить им вернуться в прежние, негодные по санитарным требованиям для проживания и поэтому закрытые и опечатанные инспекцией подвалы и полуподвалы[226]. К 1923 году число квартир, необитаемых по причине негодности их для проживания, достигает 6097, что из общего числа квартир жилого фонда Москвы — 163 651, составляет более трети (37,25 %)[227].
В 1925-1927 годы все еще распространенным явлением остается проживание людей в полуподвальных помещениях (то есть тех, в которых пол располагался ниже уровня почвы более чем на 1/4аршина), в комнатах, лишенных наружного освещения, в чердачных помещениях, проходных комнатах («проходными» называются комнаты, через которые «должны проходить в свою комнату жильцы квартиры, «посторонние» по отношению к проживающему в данном помещении съемщику[224]). Власть, не имея возможности куда-либо переселить этих людей, справедливости ради, снижает во всех подобных случаях размер квартирной платы на 20-50 %>2. Но процесс обветшания жилищ продолжается. К 1927 году в одной только Москве находятся в негодном состоянии 3,5 миллиона кв. м жилой площади
