Жилище играло неизменную роль кнута и пряника в организационно-управленческой стратегии власти. Власть миловала и наказывала жилищем. За счет жилища направляла миграционные потоки в нужную ей сторону и, наоборот, останавливала там, где это ей было необходимо. Материальные стимулы к труду заменялись администрированием и принуждением, в числе которых жилище играло ведущую роль. В тех случаях, когда людям неинтересно было хорошо работать, поскольку жизненные неурядицы (дефицит продуктов и товаров) отвлекали силы на самообеспечение, лежащее вне места работы (стояние в очередях, личные подсобные хозяйства и прочее), — угроза увольнения и автоматического лишения места жительства (альтернативу которому было найти практически невозможно) эффективно исполняла свою принудительную функцию.
Распределение жилища в СССР целиком и полностью находилось в системе государственного распределения, наряду с другими статьями жизненных потребностей: продукты, вещи, медицинское обслуживание, льготы в системе образования, обеспечение по старости и прочее. И подчинялось оно тем же приоритетам и принципам, что и другие. Все это были средства управления людьми, используемые властью для привязывания к месту работы, для принуждения к качественному труду, для борьбы с любым противлением режиму, для обеспечения послушания из-за страха за близких, для регулирования численности населения существующих городов и новых соцгородов, возводимых подле строящихся промпредприятий, для угнетения социально чуждых и поощрения социально близких.
Лоботрясы и лодыри увольнялись с работы и выселялись из жилища. Представители буржуазии ущемлялись в своих жилищных правах и уплотнялись подселением в их квартиры новых семей. А формирующаяся новая социальная иерархия, отражавшая дифференциацию общества по степени приближенности и мере служения власти, закреплялась предоставлением жилой площади повышенной комфортности.
Скученность коммунального проживания населения была выгодна власти, так как «прозрачность» переуплотненного коммунального жилища, в котором покомнатно-посемейно проживали люди, обеспечивала контроль и догляд за настроением, повседневным поведением и строем мыслей населения, создавала обстановку, исключающую самоорганизацию людей для любого противления власти.
Советская историография, посвященная вопросам обеспеченности населения жилищем в период 1920-1940-х годов, не отрицала зависимости между жилищным кризисом, с одной стороны, и индустриализацией и коллективизацией — с другой. Она указывала на связь между концентрацией усилий по возведению предприятий индустрии (с массовым притоком к ним отрываемого от земли крестьянского населения) и отставанием в вопросе удовлетворения потребностей населения в жилище. Она рассматривала проблемы развития жилищного фонда старых городов в связи с возрастающей потребностью в жилище. Она открыто говорила о дефиците жилища по причине недостаточных темпов жилищного строительства.
