В этом огненно-ударном камлании даже мне – хозяйке и учительнице – ничего, кроме качания мехов не доверяют, будь я одета хоть бы и трижды юнгой со спрятанной в тюрбане косой. Э! Кажется, Софочка ожила, не желая пропустить веселье.
* * *
Цепь мы сделали длиной триста футов или девяносто метров, если выражаться по-человечески. Хотели обеспечить отца двумя равными кусками – по числу становых якорей на папочкином флейте. Но подумалось, что лучше пусть будет хотя бы одна нормальная привязь для одного якоря. Который лично я полагаю нормальным.
Поначалу дело продвигалось неважно, но постепенно наладилось. Собственно, на это всё лето и ушло, не считая мелочей вроде доработки банок на наждаке и заполнения их тушёнкой. Сделать цепь длиннее мы просто не успели.
С доводкой банок на наждаке играючи справился всё тот же Гарри, а вот тушёнкой занимались взрослые тёти. Не могу точно сказать, сколько бычков было подвергнуто закланию на алтаре доброкачественного прокормления экипажа "Агаты", но печень в меню нашего лагеря присутствовала регулярно. А её в эти поры готовят не затягивая, не дожидаясь, пока начнёт портиться в тёплые летние деньки.
Мама наняла в помощь Бетти женщин из селения.
* * *
Конец августа. Посетители лагеря получили по булочке и по стакану молока сразу в момент прибытия. А потом всей гурьбой загрузились в карету и покатили в сторону городка. Там нынче у причала стоит папин флейт, на котором намечено проведение испытаний нашего изделия. Точно! Хорошо видно цепь, натянутую от носа куда-то на берег, который здесь выдаётся мысом. И ещё канаты с кормы уходят в воду, тоже выбранные до заметного натяжения.
Софочка внутри нас не торопится распоряжаться, а я командую выгружаться и близко не подходить. Отец с полуюта приветливо машет нам треуголкой, из которой и перья повыдерганы, и галун спорот. Звучат отдаленные команды, скрипит вертикальный ворот, просвещёнными моряками именуемый шпилем. Корпус судна подаётся вперёд, натягивая кормовые канаты, и замирает. Машинально проверяю взглядом, убраны ли сходни на пирс. Убраны. И швартовы отдаты… поддаты… отданы. Вечно я путаюсь в морских терминах.
— Хрясь! — доносится с носа.
— Вымбовка сломалась, — в наступившей тишине слышен чей-то голос.
— Держи гандшпуг, — отвечает второй.
Скрипы, натянувшаяся цепь, кажется, звенит, но раздаётся отчётливый всплеск, свист и новый всплеск. Корпус судна подаётся вперёд и замирает, мотнув носом. Немного ослабевшая цепь снова натягивается.
