Наконец, когда в самом конце тоннеля забрезжил яркий свет, караван воспрял духом. Люди ускорились, предвкушая освобождение и простор. Становилось жарко — климат в Ваг Ране резко отличался от хайлигландского мягкостью и высокой влажностью. Впрочем, древние легенды свидетельствовали о том, что в местах, где ныне круглый год плодоносили капризные фруктовые деревья, некогда лежали снега. Поговаривали, что здесь потеплело после правления Руфала — дескать, он не только сдвинул горы и отгородил Ваг Ран от рундов, но и над погодой поработал. Что именно тогда случилось, Артанна, естественно, не знала — свидетельства очевидцев тех времен либо истлели и превратились в пыль, либо были заперты за огромной печатью в храме Рантай-Толла, куда имели доступ лишь советники.
Выйдя наружу, наемница сильно пожалела о том, что замоталась в тряпье с головы до ног — стояла поистине адская жара. Гуташ, не говоря ни слова, исчез в кустах. Должно быть, справлял нужду. Артанна смотрела на хвост каравана, наконец-то выползший из тоннеля, и, убедившись, что все благополучно преодолели переход, вытерла рукавом проступивший на лбу пот и прильнула к меху с водой.
— Вот чего мне не хватало в драном Хайлигланде! — Джерт с наслаждением потянулся и подставил лицо бледному солнцу, проглядывавшему сквозь плотное марево. — Каждый, мать его, день, я промерзал до костей. Каждую гребаную ночь искал способы согреться. Чтоб меня, как же я скучал по теплу!
Сотница бросила на него косой взгляд — сама она давно отвыкла от особенностей вагранийского климата и сейчас не могла в полной мере разделить восторг эннийца.
Однако и ему очень скоро стало не до того. Едва караван перевел дух, из-за скалы показался их проводник. Гуташ привел с собой отряд из трех десятков вагранийцев, на темно-синих знаменах которых красовался герб Дома Данш — хитроумный орнамент, свернувшийся кольцом.
— Ну что, началось? — ухнул Шрайн.
Артанна вздохнула, уставившись на людей Заливара.
— Добро пожаловать в Ваг Ран, ребята. В самый загадочный и таинственный край материка, где в избытке интриг, изощренной мести и красивых баб, — тихо сказал она. — И, зуб даю, вам точно будет не до последних.
