В наши дни становится все понятнее, что решающим становится информационное оружие! И слава Богу русской культуре есть, что противопоставить культуре Запада. Я имею в виду не только великую русскую классическую литературу, но и музыку и изобразительное искусство. Да и в нашей фантастике, которой все увлекаются в детстве и юности, и которая оказывает огромное влияние на формирующееся мировоззрение человека, у нас есть свой Профессор — Иван Антонович Ефремов.
Когда в 1957 году в журнале «Техника Молодежи» началась публикация романа «Туманность Андромеды», мне было девять лет. Это покажется невероятным, но я уже тогда понял всю грандиозность и важность идей Ефремова. Возможно потому, что в детстве из-за травмы позвоночника четыре года пролежал в гипсе и, пока мои сверстники играли в футбол, я читал. Ходить научился к восьми годам, а читать начал с пяти. Телевизора у нас не было, информацию об окружающем мире я черпал из учебников мамы. Она заочно училась на преподавателя русского языка и литературы, так что со сказками, былинами и мифами, как и с романами классиков, я впервые знакомился по хрестоматиям для вузов.
После выписки из костнотуберкулезного санатория соседский мальчик, приносил мне книги из библиотек. В начальных классах я одолел Верна, Уэллса, Льва и Алексея Толстых и, конечно же, Александра Беляева. Как любого мальчишку в «Войне и мире», или, к примеру, в «Аэлите» меня привлекали сцены сражений. Возможно, сказывалось то, что отец мой был офицером, к тому же прошло всего десять лет, как отгремела Война.
Но «Туманность Андромеды» произвела на меня более глубокое впечатление, чем все ранее прочитанное, хотя в романе батальных сцен не было вовсе!
При чтении Ефремова в моем воображении возникали картины далеких эпох и пространств, преображенной Земли будущего, таинственные инопланетяне и почти идеальные жители «Мира завтрашнего дня». За свою жизнь, я перечитывал Ефремова множество раз, постоянно открывая для себя что-то новое. И уже в детстве хотелось запечатлеть многое из того, что столь красочно описал Иван Антонович. Ваять из пластилина и рисовать я начал еще, когда лежал в гипсе. Лепить лежа было еще можно, а вот рисовать — сложнее. Какое же наслаждение я испытывал, когда начал рисовать, сидя! Наверное, не случайно первая выставка моих работ была организована еще в школе.
Сейчас мы только начинаем осознавать масштабы личности Ефремова. Многие уже воспринимают его в одном ряду с такими титанами отечественной культуры и науки как Михаил Ломоносов, Константин Циолковский и Владимир Вернадский.
