Гамаш ничего не сказал, однако краска бросилась ему в лицо.
Прокурор и Гамаш пристально смотрели друг на друга. Их взаимная ненависть была совершенно очевидна.
– Я, конечно, вызову позже мадам Гамаш в качестве свидетеля, но вы абсолютно уверены, что она больше ни к чему не прикасалась? И помните, вы под присягой.
– Я это помню, – огрызнулся Гамаш, потом осадил себя. – Merci. И да, я уверен.
Адвокаты у скамьи подсудимых недоуменно переглянулись. Похоже, месье Залмановиц делал за них их работу. Уничтожал если не доверие к своему главному свидетелю, то уж точно его репутацию.
– А пока, – сказал прокурор, – может быть, вы расскажете нам, что обнаружили, приехав на место.
* * *
Они миновали полицейскую машину, припаркованную возле церкви, и увидели агента полиции у подножия лестницы, ведущей к двери.
Проезжая мимо бистро, Жан Ги заметил его хозяев, прилипших к окну.
Не успел Бовуар остановить машину, как Гамаш торопливо зашагал, то и дело срываясь на бег, по дорожке к двери своего дома, где тоже дежурил полицейский.
День, который начинался как туманный, но внушающий надежду, снова помрачнел. Тучи перекрыли робкое солнце. Сырость скатывалась с холма и захватывала деревню.
Рейн-Мари находилась в кухне вместе с Кларой и Мирной. Печка источала тепло. Перед женщинами стояли кружки с чаем.
– Извини, mon coeur,[28] – сказал Арман, когда Рейн-Мари встала и пошла к нему, и отступил на шаг, подняв обе руки, словно защищаясь. – Я не могу…
Она остановилась с руками, поднятыми для объятия. Потом медленно их опустила.
Клара, стоявшая у нее за спиной, подумала, что никогда еще не видела такой боли в глазах мужчины.
Жан Ги, протиснувшись мимо Гамаша в пространство между мужем и женой, быстро взял образцы и сделал фотографии.
Никто не произнес ни слова, пока он не закончил и не отошел в сторону.
Тогда Арман шагнул к жене, обнял ее и крепко прижал к себе:
– Ты в порядке?
– Скоро буду, – ответила она.
– Полиция приехала с полчаса назад, – сообщила Клара. – До этого времени Мирна стояла на крыльце и следила, чтобы никто не подошел к церкви.
– Хорошо, – сказал Жан Ги. – А кто-нибудь пытался?
– Нет, – ответила Мирна.
Арман увел Рейн-Мари в туалетную комнату, и общими усилиями они смыли кровь с ее рук. Своими большими пальцами он мягко оттер успевшую засохнуть кровь.
Когда они закончили, Арман отвел ее наверх в спальню.
Пока Рейн-Мари раздевалась, он включил душ и отрегулировал, чтобы вода не была слишком горячей.
