Проснувшись сегодня утром и узнав об исчезновении кобрадора, он подумал, что все отлично. Им ни о чем не придется рассказывать Гамашу. Но теперь…
Убита женщина, и повсюду копы.
Хуже некуда.
– Нужно было им сказать, – проговорила Жаклин, очищая пальцы от клейкого теста.
– О том, что мы знали про кобрадора? Ты думаешь, это как-то связано со случившимся?
– Конечно, – отрезала Жаклин и, соскоблив тесто со столешницы, швырнула его обратно с такой силой, что оно расплющилось. Воздух, жизнь вышли из него. Теперь оно не поднимется. – Не настолько же ты глуп.
Антон посмотрел на нее так, будто это его она вымесила и швырнула на стол. Одним ударом вышибла из него воздух.
– Ну правда же, Антон. Нам рассказали про кобрадора в прошлом году. И вот он здесь! Тебе не приходило в голову, что он пришел по наши души?
– Но почему? – спросил он.
– Откуда я знаю! – огрызнулась Жаклин. – Может, потому, что мы работали на сумасшедшего?
– Так это он уехал, а не мы, – сказал Антон. – И потом, мы же ничего не знаем.
– Мы знаем достаточно. Может, он послал кобрадора как предупреждение. Чтобы мы держали рот на замке.
Но если кобрадор приходил по их душу, то почему мертва мадам Эванс?
Полиция пока не выдавала подробностей случившегося, но и без того было ясно. Мадам Эванс не просто умерла. Судя по суете у церкви, это не было естественной смертью или несчастным случаем.
– Ты думаешь, нам поздно что-то говорить? – спросил Антон.
– Может быть, и нет. – Жаклин ущипнула тесто. – Однако это будет странно выглядеть. Они зададутся вопросом, почему мы ничего не сказали им раньше.
– А почему мы не сказали?
Но он прекрасно знал почему.
Он вспомнил темную маску, повернутую к бистро. К нему. Маску, которая сверлила взглядом окна, стены, заглядывала в кухню, где он мыл посуду.
Воплощенная Совесть. Она угрожала всему, что выстроил Антон.
Да. Именно поэтому он не хотел ни о чем говорить Гамашу. Это ведь глава всей Квебекской полиции. Вдруг он сообразит. Поймет, кто такой этот Антон.
Даже Жаклин не знала.
Он посмотрел на нее. Эти длинные пальцы в тесте, прежде такие чувственные, стали похожими на когти, вонзающиеся в тесто, лишающие его жизни.
Антон знал, почему он предпочел помалкивать о кобрадоре. Но теперь начал задумываться: а почему молчала она?
Дверь между пекарней и бистро с силой распахнулась, шарахнув по стене, и Жаклин с Антоном подскочили на месте.
Вошла Леа Ру, а за ней – Матео.
– Нам нужно… – начала было Леа, но, увидев Антона, резко замолчала.
